Заняв одинокую лавочку, я задумался: «Было ли правильным настаивать на своей помощи? Почему она боится меня, как огня? Почему мне стыдно за то, что я просто хотел помочь человеку?» – оперевшись на спинку, я поглядел на небо. Сквозь хвойные иголки виднелись маленькие звёздочки. Сквозь мысли я почувствовал каким загадочным был этот момент… Достав гитару, я тихо запел свою новую песню, что ещё вчера сочинил на радостях. Теперь она не казалась мне такой радостной. Я видел себя совершенно иначе. Я видел себя виновником, хоть был и не причастен.
Светло-каштановые волосы трепал ветерок, чёлка падала на глаза, а я всё думал о том разговоре на подоконнике. Я пел о ней и думал о ней. Честно, мне было очень жаль Лию. Я видел перед собой её образ… Как она пугливо прижималась к углу и тряслась от страха. Жизнь плохо обошлась с девочкой, но теперь, когда она встретила меня – такого не будет. Я был твёрд, или же слишком упрям, чтобы взять и оставить её, даже после того, что она мне сказала. Я не смогу оставить её.
Кто-то тихо присел рядом, стараясь не нарушать моей задумчивости. Я поглядел на пришедшего, узнав в нём давнего знакомого. Это был Говард – мой ночной собеседник. Мы никогда не разговаривали днём, ведь день не создан для разговоров. Встречались мы очень редко, поэтому увидев его я улыбнулся. Всё-таки приятно встретить Говарда в такую минуту. Он мог помочь забыть тяжёлые мысли.
Наши беседы затягивались надолго. В основном, мы болтали ни о чём, но как раз-таки это «ни о чём» и являлось чем-то особенным. Разговаривая с Говардом, я чувствовал, что мысленная тяжесть в голове постепенно исчезает, словно он антидепрессантом действовал на меня своей речью.
– Что опять произошло? – посмотрев на меня, добродушно спросил он. Мы никогда не здоровались, ведь мы никогда и не прощались. Говард всегда был где-то тут, и я это знал. Говард являлся ночью и исчезал днём. Всё казалось загадочным, и порой у меня возникала мысль, что мой собеседник ненастоящий. Однако, глупости – и не более.
– Мысли – коротко ответил я.
Он усмехнулся. Видимо и его каждый раз приводили сюда мысли.
Мы проговорили на скамье пол ночи, я сыграл ему пару новых песен, а в ответ получил лишь банальную оценку. Честно признаться, Говард не любил гитарную музыку и разбирался в ней так же, как я в машинах.
Монотонную беседу вмиг раскрасили его слова:
– Представляешь, у меня появились новые соседи. Я не ожидал, что кто-то решится купить тот старенький сарай – с усмешкой произнёс он.
Старым сараем Говард назвал деревянный двухэтажный домик, в котором уже двадцать лет никто не жил. Я редко проходил мимо него, ведь рядом с ним наш эстетически привлекательный Форествэйл становился похожим на захолустье.
Нужно выразить восхищение? Я чувствовал, что он говорил про семью Бенсонов, от которой у меня теперь одни лишь странные мысли. Мой приятель всегда радовался чему-то новому, показывая это с помощью своей усмешки. Кажется, Говард единственный человек в моём окружении, выражающий эмоции подобным образом.
– Не зря же он стоял столько времени – ответил я, поднимаясь со скамейки. Гитара повешенная на плечо, дала Говарду понять, что я уже ухожу. Мне не хотелось говорить о Лии Бенсон, но я почему-то думал о ней. Думал об этой странной и пугливой девчонке, которая вежливо отправила меня куда-подальше.
В понедельник утром я проснулся и больше не смог уснуть. Рассвет уже во всю пылал над городом. С кровати я вставал с явною неохотой. Не спеша надев на себя белую футболку и джинсы, я спустился на первый этаж, чтобы позавтракать. Проход на кухню всегда казался мне очень удобным – он находился рядом с лестницей, и я всегда мог быстро забежать туда и перекусить.
В холодильнике меня не могло ожидать приятное изобилие, потому что я всё съел на выходных. Пожарив яичницу и задумчиво поковыряв её вилкой, я наконец собрался и пошёл в школу.
Погода стояла такая же прекрасная, как и в субботу ночью. Птички чирикали, перелетая с веточек на провода, люди шли на работу, задумчивые старики поливали свои скромные садики – одним словом, улицы были полны жизнью.
Краем уха я расслышал быстрые шажочки позади себя, и не успел обернуться, как вдруг кто-то схватил меня за руку. Ох, это была Шерри – самая популярная девочка в нашем городе. Активистка, постоянно принимала участие буквально в каждом школьном мероприятии, и кажется, только и старалась ради того, чтобы быть у всех на слуху. Признаться, честно, у неё это отлично получалось, раз каждый парень и каждая девочка одаривали Шерри цепляющими взглядами.