Выбрать главу

Мы ушли тогда из кабаре под утро. Все разбрелись по домам, а я долго сидел в скверике, у памятника Герою-первопоселенцу. Взглянув на него сейчас в своих воспоминаниях, я стал перебирать в памяти книги, которые прочитал об этом историческом лице, фильмы, которые видел. Битвы с туземцами, их попытки любыми способами остановить наступление наших героев. Стрельба отравленными стрелами из непроходимой чащи и все остальное, что так и не остановило смелых колонистов.

Я вспомнил книгу о последнем племени, которое особенно настойчиво противодействовало освободи­телям. Там еще была хорошо исполненная красочная иллюстрация: плененному краснокожему отрубают голову.

И вдруг мелькнул облик желтолицого хозяина лавки сладостей в нашем квартале, лицо чернокожего Джемса, который развозит по квартирам выстиранное белье. Еще чернокожий, знаменитый Бибс, чемпион по боксу. И черномазый, повешенный в лесу, так как его заподозрили в интимных связях с дочкой булочника с седьмой улицы…

11

Джо обвиняют в том, что он вспомнил о событиях в Бедитборе, где чернокожий пытался пробраться в высшее учебное заведение белых. Была бы воля Джо, я уверен, он знал бы, что вспоминать и о чем следует своей памяти приказать молчать. Но вы сами знаете, как трудно приказывать своей памяти. Попробуйте не думать о том, что вы только что вспомнили, и вы будете думать именно об этом, а не о чем-то другом. Видение прилипнет к вам, и чем больше вы будете его отгонять, тем более цепко удержится оно» у вас в сознании.

Почему же обвиняют Джо в том, что он вспомнил злополучное происшествие в Бедитборе, о котором столько писали газеты всего мира? Оно не могло не запомниться Джо.

Сколько видений, лиц проходит перед нашим мысленным взором в течение жизни! Каждое мгновение наш взгляд что-то улавливает, подобно кадру кинопленки. Пепельница на столе, лицо соседа, обложка книги, даже какое-то смутное видение во сне… Многое, очень многое уходит, забывается. А что сохраняется в памяти? Иногда очень важное, а порою и мелочь. Я не ученый и не понимаю, почему так проис­ходит. Но я уверен: обвинить Джо в предумышленном опорочении политического строя Бизнесонии равносильно тому, что обвинить курицу в том, что она снесла куриные яйца, а не индюшачьи или страусовые. Я видел эти страусовые яйца и, признаюсь, предпочел бы их куриным. Но на том основании, что куры не несут яйца размером со страусовые, я не перестану разводить их.

Совершенно очевидно, что Джо, как и каждый из нас, видит в своем государстве не только плохое, но – и хорошее. И конечно, было бы очень желательно, чтобы, представляя Бизнесонию на Марсе, Джо информировал жителей далекой планеты обо всем хорошем, чего мы достигли под руководством наших мудрых политических деятелей. Но сейчас-то мы уже знаем, что во время беседы с марсианином Джо не был волен в выборе воспоминаний. Собеседник как бы направлял Джо, задерживаясь на том, что его интересовало, и оставляя без внимания все остальное.

Так и бродил Джо в воспоминаниях по улицам городов, еде когда-либо бывал, заходил в дома знакомых и друзей, пересказывал своему собеседнику содержание некоторых книг и кинофильмов.

Можно сожалеть, что Джо вдруг вздумалось вспомнить сожженную деревню и сгоревших в пламени стариков, женщин и детей. Но ведь не Джо повинен в том, что его батальону пришлось участвовать в подавлении восстания одного из племен на Черном континенте. Мы знаем из показаний Джо в комиссии БИП, что, как только такое воспоминание возникло в мозгу, он попытался его отогнать, но собеседника это, видно, не устраивало, он на мгновение прикрыл шторками свои глаза, потом вперился в Джо еще более настойчиво и заставил вернуться к событиям в той деревне, восстановить все детали, сохранившиеся в памяти.

Или разве можно упрекать Джо в том, что он вспомнил самоубийцу, который бросился с моста в бушующий водопад? Несмотря на категорическое требование комиссии БИП, Джо никак не мог объяснить, почему у него возникло вдруг именно это видение. Проследите за собой. Разве вы всегда можете объяснить, почему то или иное воспоминание возникло у вас именно в определенный момент?

Я убежден, что не со злым умыслом вспомнил Джо о самоубийце, но видение почему-то заинтересовало марсианина, повлекло за собой ряд ассоциаций и завело в малоприятный для нас мир безработных, нищих и прочего.

Но Джо ведь вспомнил не только о самоубийце. Как известно, по его воспоминаниям можно было судить о достижениях нашей науки и техники, о прекрасно организованных предприятиях, о местах увеселения, что, по-видимому, не могло не заинтересовать марсиан, учитывая бедность фауны и флоры планеты, по сравнению с которыми земной ландшафт должен казаться райским. Хотя неизвестно, понравился ли он марсианам. Моржей вполне устраивает природа севера. Для них невыносима, а значит, нежеланна пышная природа тропиков.

Джо не повинен в том, что у марсиан сложилось неблагоприятное впечатление о нашей жизни. Для того чтобы во время будущих межпланетных полетов не сталкиваться с подобными неприятностями, следует, быть может, разработать специальную программу подготовки космонавтов. Кандидатов на эту профессию надо отбирать в самый день рождения, поставить их в такие условия жизни, чтобы они наблюдали и запоминали только то, что в выгодном свете характеризует наш политический строй. Не видя ничего отрицательного и нежелательного в нашей жизни, они, попав на другие планеты, станут пропагандистами высоких идей, которыми руководствуются наши политические деятели.

Джо Филл не виноват в том, что ему пришлось наблюдать в жизни многое, в несколько ином свете характеризующее положение дел на нашей планете.

12

Нелепо обвинять и Ольгу Радько в том, что она сумела распропагандировать марсианина. «Красная опасность», о которой денно и нощно твердят у нас в Бизнесонии, заразила нас самих. Дело дошло до того, что мы наделяем своих противников не только действительными и мнимыми пороками, но и не существующими достоинствами. Сами не желая того, наши газеты возвеличили красную космонавтку, изображая ее чуть ли не всемогущей богиней. По их мнению, она не только превратила в беспомощное, покорное дитя такого, в сущности, крепкого, преданного своей родине парня, как Джо, но еще и, оказывается, надула марсианина, изобразив перед ним свою страну в наивыгоднейшем свете. Послушать ее обвинителей – и получается, что Ольга Радько поистине не человек, а сверхъестественное существо, способное управлять воспоминаниями, как ей заблагорассудится.

Но разговоры о красной пропаганде, якобы развернутой космонавткой Ольгой Радько на Марсе, являются, мягко выражаясь, чепухой. К тому же если внимательно проследить за ее воспоминаниями перед марсианином, станет ясным, что она не приукрашивала и не могла приукрасить положение дел в странах Красной звезды. Перед мысленным взором Ольги мелькали картины, которые отнюдь не свидетельствовали о сплошном благоденствии на ее родине. Сравнивая то, что они узнали от Радько и Джо, марсиане должны были прийти к выводу, что в Бизнесонии в некоторых отношениях жизнь людей более устроенная, чем в странах Красной звезды. Не мне судить о том, почему марсианам больше пришелся по вкусу политический строй красных. Но кое-кому задуматься над этим следует.

Может быть, здесь сыграл какую-то роль фиолетовый шар? Ведь когда наши прилетели за Джо, они отказались взять с собою шар, с помощью которого марсиане могут вести наблюдения на очень далеком расстоянии. А красные согласились. Получается, будто мы не хотели, чтобы за нами наблюдали из Вселенной, а красные не возражали. Они словно разрешали следить за тем, что делается за так называемым ионическим занавесом. В чем же дело?