— Но это было так давно! И вы ведь по-прежнему его жена, не так ли?
— Он об этом не знает. Если после своего побега Филипп был здесь, чтобы разузнать обо мне, ему могли сказать о моем исчезновении и даже, может быть, о том, что меня увезли в Рим. Так? Значит, он мог подумать, что я поехала просить у папы эту самую аннуляцию, которой я ему угрожала.
Леонарда сложила вчетверо простыню и положила ее на стопку белья, которое предстояло погладить прежде, чем убрать в шкаф, а потом пересыпать его мятой и лавандой. Она взяла из корзины еще одну простыню и бросила один ее конец Фьоре:
— Дайте же отдых вашему воображению, моя голубка! Ведь если бы Филипп приезжал сюда, нам стало бы об этом известно'. у него слишком приметная внешность, чтобы остаться незамеченным. А уж узнав о рождении сына, разве он смог бы удержаться, чтобы не зайти сюда?
— Сбежавший заключенный, Леонарда, не забывай об этом.
Обессиленный, без денег, без всякой поддержки и к тому же такой гордый! Я не могу представить его здесь, просящим о помощи.
— А я не могу представить Филиппа бродящим вокруг Плесси! — ответила Леонарда в тон Фьоре. — Единственно разумной вещью для него было бы попытаться уехать во Фландрию, чтобы как-то устроиться при дворе принцессы Марии. Во всяком случае, я могу только сожалеть, что не присутствовала при вашем разговоре с королем. Уж я-то задала бы вопросы, более относящиеся к делу, чем те, которые задавали вы. Да тяните же! А то эта простыня станет похожей на тряпку.
— Конечно, вам-то было бы легче? — язвительно сказала Фьора. — А каково было мне; я так была потрясена, что совсем потеряла голову. А какие вопросы задали бы вы королю на моем месте?
— Ну, сначала я попыталась бы выяснить, что стало с замком де Селонже. Не наложил ли на него лапу сир де Краон после суда или же король позаботился о том, чтобы оставить его вам? — наставительно сказала мудрая Леонарда.
— Мне ничего об этом не известно. Он только сказал мне, что отправил туда людей, чтобы те осмотрели окрестности деревни и убедились, не скрывается ли там Филипп.
— Это все-таки кое-что. Если губернатор Дижона схватил бы его, то не было бы необходимости вести наблюдение в землях Селонже в поисках законного хозяина.
— Это верно! Но теперь слишком поздно задать королю этот вопрос.
Фьоре действительно повезло в том, что она встретила Людовика после своего возвращения из Флоренции, так как король вернулся в Плесси ненадолго, а на следующий день после того памятного ужина отправился в Арту, где порядок еще не был восстановлен окончательно. Кроме того, Людовик лично хотел заняться условиями перемирия, которое должно было быть заключено между ним и супругом Марии Бургундской после пирровой победы, одержанной его капитаном Филиппом де Кревкер над Максимилианом. Его отсутствие обещало быть недолгим, а пока в Плесси-ле-Тур, охраняемом только одним полком шотландской гвардии, царила тишина.
Покончив с простынями и сложив их в большой сундук, стоящий в кладовой рядом с кухней, Леонарда подошла к Фьоре, сидевшей у очага и грызущей яблоко: час тому назад Этьен поставил на стол полную корзину яблок. Фьора, задумавшись о чем-то, смотрела на огонь.
В просторной кухне было тихо и уютно. Перонелла пошла на рынок вместе с Хатун и Флораном. А внизу Марселина успокаивала маленького Филиппа, который снова проголодался, хотя недавно она ему давала грудь. Леонарда уже подумывала, что малышу пора бы давать жидкие каши, видимо, грудного молока ему уже было недостаточно. Эта мысль приводила кормилицу в отчаяние: когда у нее кончится молоко, ей придется вернуться на свою ферму, а такая перспектива не радовала ее, потому что в этом особняке жизнь была намного приятнее.
Думая обо всем этом, Леонарда немного отвлекалась от серьезных проблем, которые мучили Фьору, но та тем не менее все время возвращалась к ним.
— Через сколько дней получим мы известие от дожа? — спросила она, бросив в огонь огрызок яблока.
— Откуда я знаю? Ведь Венеция далеко отсюда.
— Но мне надо знать! — вспылила Фьора. — Я больше не могу сидеть здесь без дела, ничего не зная о моем супруге.
— Ну а что вы собираетесь делать? Броситься искать его по белу свету? — невозмутимо спросила Леонарда. — Это было бы безумием, Фьора! Лето кончается, осень на носу. Дайте себе отдохнуть и поразмыслить.
— Если я останусь здесь, то никогда не разыщу его, потому что Филипп не приедет в страну короля, которого он презирает.
— Но который нравится вам, — резонно заметила Леонарда. — И если я не ошибаюсь, вы ему тоже очень нравитесь. Посмотрите, с каким терпением он разыскивал бунтовщика и продолжает его разыскивать, хотя вы отлично знаете, что он не должен был заботиться о нем! Все это говорит о том, что король испытывает к вам настоящую дружбу!
— Не заботится о нем? — воскликнула оскорбленная Фьора.
— Да спуститесь вы на землю! Что значит Филипп де Селонже для короля Франции? Тут огромная разница.
— А мне кажется, что вам совершенно безразлична судьба моего мужа!
— Я лишь пытаюсь сделать так, чтобы вы спустились с небес на землю. Король хочет, чтобы Бургундия снова стала французской провинцией, которую теперешняя герцогиня пытается подарить немецкой империи. Ваш супруг, очевидно, принял свое решение. Для Людовика XI — он бунтарь, тем более что Селонже пытался убить его. Людовик помиловал его дважды, посадив его, правда, в тюрьму, но когда тот совершил побег, наш король делает все возможное, чтобы разыскать его.
— Любой тюремщик делал бы то же самое, — сказала Фьора с иронией.
— Да, но любой тюремщик, поймав беглеца, поспешил бы отправить его на тот свет, чтобы быть уверенным в том, что тот больше не сбежит. А насколько я поняла, наш король хочет посадить его в темницу… в ожидании вашего возвращения.
— Он так сказал мне!
— А почему бы ему не поверить? Доверьтесь хоть раз воле божьей и подумайте немного о своем сыне! Еще не видевший отца, он имеет право иметь хотя бы мать, — укоризненно сказала Леонарда.