Рокко схватил беднягу за ворот одежды и сильно встряхнул:
— Говори, что это были за люди? Ну, говори быстро!
— Первые, где было довольно много людей, направлялись из Пизы. Это большей частью были солдаты. Они пили, ели, разорили мой погреб и подвалы, задирали моих служанок и поваров: настоящее несчастье!
— Хватит болтать! — произнес Рокко. — Ты можешь сказать, как их звали?
— Да откуда мне знать! Я же вам сказал: солдаты! Они собирались присоединиться к армии, которую набирает недалеко отсюда Сансеверино. Они увидели моих лошадей и просто забрали их себе! О, бедный я человек!
Нахмурив брови, Фьора задумалась. Ситуация становилась опасной. Рокко говорил об армии, которая собиралась под Урбино под предводительством герцога Федерико, а тут другая армия, но уже во главе с Сансеверино. Одна — на востоке. Другая — на юго-западе, и это было очень похоже на клещи, готовые замкнуться вокруг Флоренции. Решительно, Риарио хорошо подготовил все, потому что после того, как Медичи будут убиты, он бросит на город стаю голодных псов, которые растерзают Флоренцию еще до того, как она успеет прийти в себя.
К тому же, помимо папы, существовал еще Феррант Неаполитанский, в то время как союзники Флоренции, Милан и Венеция, ни о чем не догадывались! О короле Франции, которого расстояние делало практически безопасным для заговорщиков, говорить было совсем нечего.
Она ничего не произнесла вслух, но Рокко, видимо, уловил ход ее мыслей и успокоительно положил руку ей на плечо.
— Ладно, — произнес он, — мы присоединимся к остальным прямо во Флоренции, и надо, чтобы наши лошади немного отдохнули. Но скажи мне, не осталось ли в твоем разоренном подвале и в опустевших погребах чего-нибудь, чтобы подкрепить силы двум уставшим солдатам.
Мэтр Гвидо, который ожидал самого сурового наказания, казалось, ожил, как цветок, который слишком долго находился под горячим солнцем без воды, а милосердный садовник вылил на него целое ведро благодатной влаги:
— Ну, конечно, господа, конечно! Идемте за мной! Я сам приготовлю для вас омлет и принесу все то, что у меня осталось для пропитания семьи… В такие страшные времена надо быть предусмотрительным!
— Если ты уверен, что у тебя где-нибудь не осталось пары припрятанных лошадей, то хорошенько позаботься о наших!
Пусть им вымоют ноги в вине и дадут двойной рацион! А нам, пока мы ждем, пусть принесут кувшин вина!
Они с Фьорой вошли в зал трактира, по которому и вправду, казалось, прошел настоящий ураган.
— Еще ничего не потеряно! — шепнул разбойник Фьоре, которая с трудом сдерживала слезы. — Нам осталось всего около двадцати лье пути. Я уверен, что мы успеем!
— С такими лошадьми, которые могут упасть по дороге?
Нам придется пройти остальное расстояние пешком… а я умираю от усталости!
— Тогда давай отдохнем. Всего несколько часов, но это поможет и нашим лошадям. Поедим, потом ты пойдешь и поспишь в какой-нибудь комнате. А я в это время пройдусь по городу и поищу…
— Не пойдет! Если я буду отдыхать, то и ты тоже, иначе я привяжу тебя к себе!
— А мне казалось, что между нами установилось полное доверие, — с обидой сказал Рокко.
— Сделаем так, как ты хочешь, но сначала поедим! Я просто умираю от голода!
— Уже? — удивился Рокко. — Но ведь недавно ты ела.
— Может быть. Но, видишь ли, трудности возбуждают у меня страшный аппетит.
— Кстати, а у тебя не осталось несколько монет, чтобы заплатить трактирщику? — обратился к ней Рокко.
— Но ведь вы отняли у меня кошелек: да или нет?
— Конечно… но что-то подсказывает мне, что золото есть, так же как свинье, когда она находит трюфели! Ты ведь сказала, что тебя зовут Фьора Бельтрами?
— Сказала. А что мое имя может значить для тебя?
— Второе состояние во Флоренции… Это означает очень много!
— Означало! Мой отец умер и…
— Знаю, но мне кажется, что-то осталось, потому что дочь банкира не положит все яйца в одну корзинку…
Несмотря на усталость, Фьора рассмеялась.
— Для того чтобы это узнать, Рокко, нам надо добраться до Флоренции. Не бойся: там ты получишь то вознаграждение, о котором я тебе говорила, даже если самому Лоренцо Медичи придется тебе его выплатить…
Путешественники покинули Сьенну перед наступлением ночи, как раз перед закрытием ворот.
Фьора вслед за Рокко спустилась по глинистому склону холма, на котором стоял город, но все же не могла отделаться от неприятных предчувствий, которые охватили ее с того момента, когда она узнала о том, что им не удастся сменить лошадей, и ей, стало быть, придется продолжать путь на своей норовистой кобыле. Однако еще ничего не было потеряно, и если все пойдет хорошо, то завтра, в субботу, они приедут во Флоренцию почти сразу вслед за кортежем кардинала-легата. Однако ей никак не удавалось стряхнуть с себя дурные предчувствия. Неужели отвратительная Иеронима и ее свора опять одержат победу, и после Франческо Бельтрами настанет очередь обоих братьев Медичи? Надо было приехать вовремя во что бы то ни стало!
Увы, стояла непроглядная ночь, а Фьора совершенно не знала дороги!
Глава 2. УБИЙСТВО В СОБОРЕ
Рокко тоже не очень хорошо знал дорогу, а она готовила им новые сюрпризы. Только утром в воскресенье путешественники, измученные и ехавшие уже оба на одной лошади, увидели в розовеющем небе, на котором наконец-то не было ни облачка, стены и башни монастыря Галуццо, расположенного у ворот Флоренции. Вышедшая из берегов река преградила им путь, и они вынуждены были направиться в объезд. К тому же они послушались совета трактирщика, сделали крюк и заблудились.
Наконец, лошадь Рокко споткнулась о выступ скалы, сбросила седока и сломала себе ногу. Пришлось ее забить. Та, на которой ехала Фьора, была непривычна к дальним дорогам, скоро устала и не могла вынести двоих седоков. Рокко по-джентльменски согласился идти пешком, а Фьоре предоставил возможность ехать верхом. Они почти не разговаривали, потому что надежда спасти Медичи постепенно таяла по мере того, как проходило время.
В конце пути она согласилась остановиться в монастыре, как это предложил Рокко. В этот ранний час ворота города были еще закрыты, к тому же они могли узнать последние новости. Если Пацци уже успели нанести свой удар, надо было решать, что им делать в дальнейшем, потому что в таком случае ехать в город было бы величайшей глупостью. Притом обоим путешественникам необходимо было хоть немного передохнуть.