Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

[Сохраб выбирает себе коня]

И матери молвит отважный: «В бою
³⁴⁰ Увидишь могучую хватку мою!
Конь добрый мне нужен, булатом копыт
В стремительном беге дробящий гранит,
По резвости равный газели степной
И птице пернатой и рыбе речной,
Который не ведал бы устали, мча
Доспехи мои и меня, силача.
Нельзя же мне пешим идти воевать,
Когда поведу против недруга рать!»
Внимая отважному, мать расцвела,
³⁵⁰ До ясного солнца главу вознесла.
Велела она пастухам поскорей
Пригнать табуны резвоногих коней:
Сохрабу, мол, надобен конь не простой —
Чтоб силу в бою сочетал с быстротой.
В степях и горах, изо всех табунов
Ретивых, лихих отобрав скакунов,
В столицу пригнали, и взяв свой аркан,
Навстречу пришел молодой великан.
Завидев коня посильнее, тотчас
³⁶⁰ Петлёй настигает его, изловчась,
Кладет ему на спину руку потом,—
И тут же скакун, с перебитым хребтом,
Пред ним распростёрт, недвижимый, без сил...
Немало отборных коней сокрушил,
Но силе своей небывалой подстать
Он так и не смог скакуна отыскать.
Сохраб опечален. Внезапно пред ним
Явился воитель с известьем благим:
«От Рехша рожденный есть конь у меня,
³⁷⁰ Могучее льва, горячее огня.
Он степью бежит, будто мчится гора,—
Не столь поднебесная птица быстра;
Как солнце, красой ослепляет он взор,
Несется могуч и неистов, и скор;
Кита раздавил бы ударом копыт;[23]
Прыжок — словно молния, грудь — что гранит;
По круче он лёгкою серной скользнёт,
В реке, словно юркая рыба, мелькнёт;
И если в погоню помчится стрелой,
³⁸⁰ Не спрячется недруг, не скроется злой».
Послышался князя ликующий смех.
Воспрянув от слов утешительных тех,
Он двинулся в путь, нетерпеньем гоним,
И вот уж невиданный конь перед ним.
Рукой надавил ему спину Сохраб
И видит: годится для боя, не слаб.
Погладил, растёр, оседлал он коня,
Вскочил на него с быстротою огня.
Под всадником, схожим с горой Бисотун,
³⁹⁰ Под палицей-сваей не дрогнул скакун.
И молвил Сохраб, именитый герой:
«Итак, отыскался мой конь боевой!
Без страха я в битву теперь поскачу,
Кавусу-царю белый свет омрачу».
Вернулся он, радостью полон живой,
Готов устремиться в поход боевой.
К вождю собрались отовсюду полки;
Он знатен и славится силой руки.
И просит Сохраб, чтобы царственный дед
⁴⁰⁰ Подал ему помощь и мудрый совет:
Он хочет, мол, войско в Иран повести,
Родителя славного хочет найти.
Услышав от внука такие слова,
Собрал для него Семенгана глава
Великое множество мулов, коней,
Динаров, престолов, уборов, камней,.
Доспехов, какие нужны для бойца...
Дивится владыка отваге юнца;
Во славу его, не жалея щедрот,
⁴¹⁰ Как должно царю, одаряет народ.

[Афрасьяб посылает к Сохрабу Бармана и Хумана]

Дошло до владыки туранской страны,.
Что спущены в воду Сохраба челны,[24]
Бойцы отовсюду к нему собрались,
Меж них он — как тополь, вознёсшийся ввысь;
Уста его пахнут ещё молоком,
А он уж мечтою к сраженьям влеком;
Он кровью поля заливает уже,
С Кавусом войну затевает уже,
Огромное войско ведёт за собой,
⁴²⁰ Врагов не страшась, порывается в бой...
Короче, тот витязь исполненный сил
Отвагой свой род именитый затмил.
В душе Афрасьяба зажглось торжество,
И вырвался радостный смех у него.
Из витязей храбрых туранской земли,
Что в бой с булавами тяжелыми шли,
Им выбраны были Хуман и Барман;[25]
Любой и на льва бы накинул аркан!
Приказано к ним собираться на зов
⁴³⁰ Двенадцати тысячам лучших бойцов.
Двум витязям так говорит Афрасьяб:
«Вам к хитрости должно прибегнуть: Сохраб
С Ростемом, столкнувшись на поле войны, —
Смотрите — друг друга узнать не должны.
С Сохрабом, надеясь на силу свою,
Сразится Ростем, без сомненья. В бою,
Быть может, погибнет отец-исполин:
Ведь славится силою львиною сын.
Лишившись Ростема, нам сдастся Иран,
⁴⁴⁰ И будет смятеньем Кавус обуян.
Потом и с Сохрабом расправимся мы,
Нагрянув к нему средь полуночной тьмы...
А если Сохраб в поединке падёт —
Раскаянья мука отца изведёт».
Два витязя тут же отправились в путь,
Спеша к ополченью Сохраба примкнуть.
И посланы в дар Афрасьябом-царём
Десятки коней, мулов с разным добром,
Престол бирюзовый с подножьем резным
⁴⁵⁰ Сверкающей кости слоновой, и с ним
Горящий рубинами царский венец
И полное лести письмо наконец:
«Когда бы взошел на иранский престол,
Ты землю бы к миру и счастью привёл.
Иран с Семенганом, с Тураном — одно,
Соседствовать им не напрасно дано.
Добудь же венец властелина в борьбе!
Бойцов, сколько хочешь, пришлю я тебе.
Туранцы не ведают богатырей
⁴⁶⁰ Искусней Бармана, Хумана храбрей.
Позволь им в гостях у тебя побывать,
Позволь под началом твоим воевать.
Клич кликнешь, и ринутся в битву они,
И мраком окутают недруга дни».
С посланьем таким и дарами царя
Помчались два всадника-богатыря.
Услышав об их приближении весть,
Навстречу — воздать им достойную честь —
Сохраб вместе с дедом спешит, и душой
⁴⁷⁰ Расцвёл он при виде той рати большой.
Взирая на мощные плечи и стан,
Дивится сохрабовой силе Хуман.
С письмом исполину дары вручены
И мулы, и полные сил скакуны.
Затем от посланцев услышал Сохраб
Слова, что ему передал Афрасьяб.
Посланье прочёл он, и выстроил рать,
И дал повеление в путь выступать.
Литавры гремят, призывая в поход,
⁴⁸⁰ И грохот военный над миром встает.
Никто не осилил бы рати такой;
Ни львы, ни чудовища бездны морской.
Как гибель несущий степной ураган,
Сохрабовы ратники вторглись в Иран.

23

375 Кит — в подлиннике гав махи. По-видимому, речь идет о космогонической исполинской рыбе, плавающей в безмерном океане и несущей быка, который, в свою очередь, поддерживает землю.

24

412 Примерно так и в подлиннике: ке афгäнд Сохраб кäшти бäр аб. Нет необходимости видеть в этом образе реальное отражение похода на судах (скажем, для переправы через Джейхун, т. е. Аму-Дарью). По-видимому, здесь просто выражение готовности к походу. Ведь дальше о судах и реке нет и помину.

25

427 Барман и Хуман — туранские витязи Барман — брат знаменитого Пирана. У арабоязычных авторов иногда именуется Бехрамом. Хуман — сын Висе (см. прим. 8825—8827 в томе I), сражавшийся с иранцами — Тусом и Биженом. Интересно отметить, что имя туранца Хумана может быть сопоставлено с названием обожествленного хмельного сока иранской религии Хаома.