- Не вопрос. А тут кормят?
- Отличная идея. Что-то я тоже проголодалась, - если вспомнить, то в "Гималаях" покушать я не удосужилась - Тут не просто кормят. Тут кормят вкусно и в романтической обстановке. В саду был?
- Неа. Тут ещё и сад есть?
- Ещё какой. Десять сек...
За баром какая-то новая девочка. Мы с ней ни разу не пересекались. Поэтому иду к Соломону. Он стоит во главе финального стола. Где же ещё быть главному судье во время турнира?
- Семён Львович, я в саду посижу, пришли ко мне кого-нибудь, когда освободишься? - шепчу я ему на ухо.
Соломон кивает, не отрывая взгляда от стола. А я беру Дэймона за руку и веду к скрытому за стеллажами выходу.
- Ты тут всех знаешь, - с ноткой зависти спрашивает он
- Точней, меня тут все знают. - зачем мне такая масса малополезных знакомств, - В этом клубе не слишком много женщин.
- Особенно таких привлекательных - ввинчивает он комплимент. Спасибо, сладенький. Я комплиментов не пропускаю. Мне они нужней, чем воздух.
Сад производит на Дэймона впечатление даже немного сильней ожидаемого. Тут у любого дух захватит. Сад гирлянд.
- Вот, - развожу руками - тут есть и моя лепта. Показать?
- Ну конечно, - мы бредём по аллеям, а восхищение Дэймона не гаснет. Дявол, а ведь прилип к языку этот "Дэймон", ну никак не могу его Димой назвать. - Очень красиво. Необычное тут у вас заведение. Рад, что случилось побывать. Я, как только вошёл, сразу понял, что тут не может не быть какого-нибудь рояля в кустах. Но такого... Неординарные люди создавали это... - ой какие неординарные, ты бы удивился, насколько неординарные, если бы узнал. - Представь только. Заметил очаровательную девушку, а она пригласила в сад чудес. Я везунчик. Сегодня мой день.
- И часто ты знакомишься на улице, везунчик?
- Неа. Да я и с тобой-то не познакомился, если честно. Это ж была твоя инициатива. Разве нет? - мне нравиться, как он свободно ведёт беседу. Необычно для парня его возраста. По идее должен быть скованным, но нет, болтает себе. А ты мне нравишься, малыш.
- Ну, инициатива то точно была твоя, - смеюсь - а я всегда рада новым знакомствам. Кто знает, что может из этого вырасти? И как ты решился? Неужели успела так сильно впечатлить за несколько-то секунд?
- Впечатлила. Весьма. Хочу сделать тебе предложение.
- Надеюсь не то, о котором я подумала? - а мы подходим к моему уголку. - Вот. Смотри. Это моя беседка. Это мои цветы.
- Чёрт побери! - о! Нет-нет мальчик, тебе не стоит так говорить, могу не правильно понять. - Очень красиво.
- Заходи, - приглашаю, и вхожу сама, - Ну давай, предлагай своё предложение?
- Я хотел бы написать твой портрет. Не согласилась бы ты мне позировать? - шутишь, дорогой? - Я художник. Точнее, художник-архитектор, а ещё точнее - учусь. - Смотрю на длинные кудрявые волосы, серьгу в ухе и меня передёргивает от мысли что мой образ попадёт на холст какому-нибудь авангардисту. Но он, будто почувствовав мои опасения, достаёт и подаёт мне перекидной блокнот.
На открытой странице я сразу узнаю большой зал "Лаки страйк". Огромное панно, изображающее ядерный взрыв, "Энола Гай" и люди за столами. Но что-то не так. Всматриваюсь, стараясь уловить любое отличие. Как будто самолёт летит. Ну, определённо летит, взлохмачивая волосы и срывая одежду с людей, сметая карты со столов. Что-то изуродованное страхом в позах сидящих. Стен нет. Люди, самолёт и над всем этим гриб, куда более реалистичный и жуткий, чем в зале. А у мальчика определённо талант.
Подходит официант. Протягивает меню. Я передаю его Дэймону, а сама заказываю мисо и прошу передать на кухню, что это для меня. Дэймон тоже быстро что-то выбирает.
- Для тебя тут нечто особенное готовят? - спрашивает он.
- Нет. Просто я люблю очень горячий суп, на кухне это знают, и принесут кипящий.
Дэймон подвигается близко-близко ко мне и переворачивает лист. Там я. Улыбаюсь из окна своей хонды. Ещё страница, снова я. Портрет в пол оборота. В волосах запутались стрекозы.
- А так же только с ящерками можешь?
- Я чувствовал, что-то не то. Просто не мог придумать. - ишь ты, чувствовал он. - Скажи "да"?
- Я подумаю. - он огорчён, ему казалось, что любая согласиться. Да я и согласна. Мне нравиться, как он меня увидел. Мне ещё больше нравиться, как он меня запомнил.
- Марья, дай мне шанс! Я не разочарую. Посмотришь, - ух ты горячий какой.
- Не дави на меня, пожалуйста, - говорю я тихо и мягко - я не отказываюсь, просто беру тайм аут. Я уезжаю завтра.
- Надолго?
- Затрудняюсь сказать. В командировку. Обещаю, что когда вернусь, мы о чём-нибудь договоримся.
- А можно я буду звонить?
Демон -- дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, при все м этом дух властный, величавый
Стою у обрыва и рычу, как конченый идиот. Кундалини, гнусного пурпурного цвета, обвивает правую руку, от запястья до предплечья. Жирный такой экземпляр, хотя всего два оборота. Гром надвигающейся бури поддакивает, словно бы подпевает мне. Мокро. Редкие разряды молнии не в силах исправить этой мерзости. Я мог бы развернуть этот шторм и отправить куда подальше. Мог бы и вовсе остановить. Да только я не желаю. А желаю я вот так стоять, рычать, мокнуть и самозабвенно всё это ненавидеть.
Но не судьба. Очередной всполох явственно вычерчивает полулежащий силуэт у низкорослой сосны на краю моего утеса. Он подобрал одну ногу к груди, вторую самоуверенно свесил в бездну, и снисходительно смотрит на меня. Похоже, мне не показалось, что шторм подпевает, видимо это отец уже некоторое время пытается намекнуть на свое присутствие.
Сказать нечего. Отмалчиваться или огрызаться смешно и глупо. Я просто подхожу и сажусь рядом, отдавая должное его такту. Мудрый отец мой сам найдет нужные слова. Он кладет руку мне на плечо и начинает менять звуки. Порывы ветра становятся ритмичней и мягче. Шум прибоя напротив, натягивается и наполняется щелканьем камней. Я привычно включаюсь в игру и добавляю звона в шелест листьев. Отец вливает во вполне уже сформировавшуюся гармонию скрип ствола, я отвечаю стоном чайки, слегка, правда, понизив тональность. Мы развлекаемся еще несколько минут, а потом наслаждаемся своим произведением. Я с удивлением обнаруживаю совершеннейший мир в глубинах себя. И вот тут отец начинает говорить.
- Сын, я хотел бы знать , что именно тебя так разозлило. Мне не хочется думать, что ты из тех, кого радует низложение чистых душ, но мне ещё меньше хотелось бы видеть тебя в рядах слабаков, отказывающихся от Великой Охоты.
- Я не слабак, - чер т побери, взрываюсь как юнец. В прочем , я довольно часто реагирую подобным образом на присутствие отца. Надо держать себя в руках. Пока я сам не почувствую в себе зрелость, отец и подавно её не увидит.
- Тогда назови причину.
- Скучно.
- Просто, что б убедится, что я правильно сейчас тебя понимаю - тебе скучно развлекаться, и ты считаешь эту причину адекватной и достаточной, что б позволить себе стоять на краю обрыва и рычать на стихию? Всё верно?
- Отец, проваливай в пекло, - беззлобно огрызаюсь я, с той только целью, что б ни улыбнуться, ни каким-либо другим способом не признать глупость своего поведения.
- Ещё одно подобное приглашение и провалюсь вместе с тобой, твоим островом и вулканом, - столь же беззлобно угрожает отец. - Или ты именно этого и добиваешься, что б твоя развратная торговка вместе со своим непутевым мужем и всеми любовниками сгинула в небытии?
- Какого чёрта, отец? Она тут совсем не причем. Просто мне следовало с ней немного выждать. Но эта дрянь так меня раздражала, что я покончил с Ритуалом до срока. И вот результат - потрясаю тварью обвившей мою руку.