Он обогнул здание гостиницы, прошел мимо входа в ночной клуб "Манхэттен", поднялся на пригорок, миновал несколько кварталов и остановился возле крохотного крылечка. Узенькая лесенка о трех ступеньках вела в подвал, где находился один из клубов господина Кудрявцева - Романа Альфредовича, Ромки Кудри, как называл его в свое время Алжир, который и познакомил Бояна с Кудрявцевым лет десять назад.
Именно благодаря Роману Толик превратился из ленинградского провинциального приживалы в столичного жителя - с собственной квартирой, с машиной, которую ему, правда, пришлось совсем недавно продать, с женой, к сожалению, уже бывшей - развод тоже состоялся совсем недавно... Да и хорошие деньги появились у Бояна не с помощью Алжира, который ушел с головой в решение собственных материальных проблем, совершенно забыв о доле любимого ученика, а благодаря связям и, главное, хорошему отношению к Толику Романа Кудрявцева.
Деньги эти тоже, к несчастью, кончились, а вместо них образовалась чудовищная сумма долгов. Немного помогла удачная беседа с Вавиловым полученный в результате этой встречи скромный, по понятиям Толика, аванс способен был покрыть часть долгов. Однако на записи альбома со старым лековским материалом, да еще с привлечением всех действующих эстрадных звезд, Боян рассчитывал получить много больше, а для этого Кудрявцев был просто необходим. Без Романа Альфредовича многие звезды могли послать Толика куда подальше и сделать это в довольно грубой форме. Между тем, грубости Боян не переносил. За годы своих галерейных похождений отвык от грубости Анатолий Боян, известный художник-авангардист, ныне с головой ушедший в поиски новых музыкальных стилей. Музыкальный авангард - тоже вполне прибыльное дело, если к нему правильно подойти и поставить на твердую ногу.
2
Боян потерял еще сутки. Кудрявцева не оказалось ни в одном из его клубов. Толик целый день бегал по Москве в поисках своего приятеля, но все его хождения, все деньги, потраченные на такси, не дали никакого результата. Кудрявцев как в воду канул.
"Черт бы его подрал, - думал Толик, в сотый раз набирая телефонный номер дачи на Николиной Горе. - Куда он провалился? Бухает, что ли, где-нибудь? Или, может, к какой телке завалился? Так ведь это тоже не в его характере. Он последнее время всех телок к себе в дом волочет, по гостям не ходит. Где же он, собака, прячется, куда зарылся?"
Время шло. Толик нервничал - на завершение работы у него было всего две недели. Вавилову, вернее, его исполнительному директору Ваганяну, он наобещал с три короба, на самом же деле половина тех звезд, которых он рассчитывал иметь в своем проекте, еще и понятия не имела ни о Толике, ни об его идее, ни о собственном участии в альбоме, посвященном знаменитому, трагически погибшему музыканту.
Боян толкнул дубовую дверь и вошел в холл бывшего дворца культуры. Ныне в этом здании, приватизированном фирмой "Гамма", размещалась студия "Ребус-саунд", принадлежащая на паях "Гамме", Кудрявцеву и ему, Анатолию Бояну. Пай Бояна был самым маленьким - в свое время, когда у Толика водились деньги, он вложился в звуковое оборудование: сам вывез из Америки хороший магнитофон, а из Австрии - пульт "Моцарт". Это стоило немалых денег, но выручили "голубые". Они Толику помогли, они же его и подвели. Хотя, конечно, трудно сказать, кто кого подвел...
Вообще все Толиковы неприятности последних лет были вызваны гомосексуалистами и Владимиром Ильичом Лениным. И финансовый крах, который он потерпел полтора года назад, и недавний уход жены - все это Ленин. Ленин и "голубые".
Как ни парадоксально, но история "голубого" падения Толика была прямо связана с историей его женитьбы.
Почувствовав, что у западных партнеров Алжира интерес к современному российскому авангарду начал потихоньку иссякать, Толик и Костик решили искать новые средства для поддержания собственного благосостояния.
Алжир уехал во Францию и пропал. Это была его манера - исчезнуть и не сообщать о себе старым друзьям. Впрочем, были ли у него друзья - тоже большой вопрос. Многим казалось, что они таковыми являются, но как только Алжир переставал испытывать в людях надобность, они превращались для него сначала просто в хороших знакомых, затем в знакомых не очень близких, а потом Костя просто переставал узнавать на улице человека, считавшего себя его близким другом.
Особенно быстро и бесповоротно Алжир рвал отношения с теми, кто застал его в период становления, когда он, нищий провинциальный парнишка, бегал точно так же, как несколько лет спустя Толик - за водкой для представителей ленинградской богемы, искал у них пристанища и пользовался их гостеприимством.
Перед тем как уехать в длительный зарубежный вояж, Алжир смотался по каким-то своим делам в Москву и прихватил с собой Толика. Дела Алжира были связаны с куплей-продажей икон, и в один из вечеров ребята оказались в московской квартире Романа Кудрявцева - большого специалиста в этой области.
Посовещавшись, пошушукавшись с хозяином, Алжир отбыл в Ленинград, а Толик с разрешения Романа остался, причем, по своему обыкновению, надолго он гостил у столичного плейбоя месяца два. Роману это было не в тягость: отличная квартира на Садовом кольце, дом в Пантыкино, дача на Николиной Горе - места для приема гостей хватало с избытком.
Кудрявцев любил энергичных людей. Сам Роман был ребенком богатых родителей и, начиная свое собственное дело, не испытывал нужды в стартовом капитале, привлеченном со стороны, но людей, которые вытащили себя за волосы из нищеты и поднялись выше среднего уровня благодаря собственной смекалке и деловым качествам, он уважал особо.
Толик как раз подходил под его определение "self-made man", и между Кудрявцевым и Бояном возникло даже некое подобие дружбы.
В ту пору деньги у Толика еще были. Тот самый вернисаж, на котором Алжир загнал ржавую железку за тысячу долларов, принес Бояну очень неплохую прибыль. На сей раз операция вывоза картин была проведена нетрадиционно Толик и Алжир сами заплатили Бурову в Ленинграде из своих сбережений, он обеспечил им беспрепятственный выезд и документы на беспошлинный провоз багажа в Швецию, Норвегию и Голландию, где их уже ждали покупатели. Доля Бурова была лишь малой толикой того, что компаньоны получили в Европе, и Боян чувствовал себя вполне обеспеченным человеком.