- Да, черт возьми. Все хорошее быстро кончается.
- Деньги сняли с касс?
- Сняли. Можно делить.
- А чего делить? Все наше. Десять процентов фирме, десятку - москвичам, и хорош. Сколько остается?
Митя положил на диван свой кейс, открыл его и начал выкладывать на черную кожу сиденья пачки денег, перетянутые тонкими зелеными резинками.
- Так сколько там должно получиться?
- Аншлаг был, Борис Дмитриевич.
- Ого! Поздравляю!
- Значит, если в бакинских - пятьдесят штук. Минус зал...
- Так ведь мы за зал вперед заплатили.
- Ну, я имею в виду мелочь всякую. Пожарники, билетерши, гардероб...
- А, ты в этом смысле...
- Ну да. Значит, чистыми у нас - с уплаченной арендой, со всеми вычетами по мелочи - сорок семь.
- Не балуешь ты билетерш.
- Да ладно. Три штуки как сквозь пальцы утекли. Столько там шакалов в этом зале образовалось! Все тетеньки-администраторши в очередь выстроились.
- Ну-ну. Давай цифры.
- Короче, пять штук кладем на фирму. Десятку - в сторону. Остается тридцать две. По тонне ребятам. Двадцать девять. Блядь, деньги просто на глазах исчезают. Ну вот, двадцать девять...
- Помнишь фильм "Место встречи"?
- Ну?
- Так с почином вас, Глеб Егорыч.
- Спасибо, Борис Дмитриевич. Значит, двадцать девять...
- Ну что ты телишься? Делим пополам, и все. Тебе что, деньги не нужны?
- Как же-с, как же-с... Еще как нужны.
- Вот и все. Давай считай деревянные и езжай менять на биржу. Сейчас я позвоню, тебя встретят наши парни. А, черт... Им-то ведь тоже надо... Короче, списывай с нас трешку в пополаме. Отдашь ее тем, кто встретит.
- Крыша, что ли?
- Нет, мать твою, подпол. Крыша, кто же еще? Игнат подойдет, ты его знаешь.
- На чем ехать?
- На своей и поезжай. Коля сядет с тобой в кабину, а там, у биржи, Игнат все будет держать под контролем. Посчитал?
- Да. Вроде все верно.
Митя сложил деньги обратно в кейс, кивнул Гольцману и вышел из офиса.
Оглянувшись, он посмотрел на свежеотремонтированный подъезд и железную, с кодовым замком, дверь парадного.
Как это Гольцман умудряется, когда ему нужно, делать ремонт такими темпами?
Да и не только ремонт.
Продажу-покупку квартиры Стадниковой они оформили в рекордно короткие сроки. Вся процедура заняла примерно неделю. Еще прах рок-звезды не был развеян по ветру, а в его бывшей квартире уже начался ремонт. Да и принадлежала она теперь не вдове героя андеграунда, а фирме "Норд".
Всего за месяц был снят документальный фильм о жизни и творчестве Василька, включающий многочисленные интервью, воспоминания современников, панорамы мест, где жил и бывал Леков, фрагменты из его концертов разных лет и торжественные кадры развеивания пепла над Петропавловской крепостью.
Гольцман настоял на концептуальном решении, хотя режиссеры, работавшие над картиной, предлагали сделать несколько дублей. Кто из зрителей разберется, что там летит с борта вертолета - прах музыканта или просто сигаретный пепел? Но Борис Дмитриевич заставил снимать все по-честному, с настоящим прахом. Правда, в самый ответственный момент что-то случилось с камерой, и ровно половина эпизода была записана с техническим браком. Только тогда Гольцман дал добро на дубль, и всю процедуру повторили. Впрочем, в результате, после монтажа, все равно получилось так, что большую часть эпизода в кадре находилась урна с настоящим прахом. И только панорама Петропавловки с купами деревьев и блестящим шпилем сбоку смотрелась уже сквозь сигаретный пепел. Но кто об этом знал? Да никто, кроме оператора, Мити и Гольцмана... И еще - Стадниковой, которая скорбно сжимала губы, держа в руках сначала урну с прахом покойного мужа, а потом - с содержимым трех автомобильных пепельниц...
Ремонт в квартире, совсем недавно принадлежавшей Васильку и Ольге Стадниковой, был сделан с фантастической скоростью. Даже не то что ремонт, квартиру перестроили по какому-то мгновенно сварганенному эксклюзивному проекту, и в ней разместился офис свежеобразованного фонда "Город", президентом коего стал генеральный директор продюсерской фирмы "Норд" Борис Гольцман.
О целях и задачах фонда Митя имел весьма смутное представление, поскольку весь процесс учреждения, регистрации и вселения в новый офис шел без него.
Собственно, Матвеев тоже не терял время даром. Он занимался проведением фестиваля видеоклипов, прибыль от которого сейчас и покоилась в его кейсе. Честно заработанная прибыль, милый сердцу "черный нал", который они с Гольцманом - автором идеи и гарантом безопасности мероприятия - спокойно поделили поровну.
Десятка ушла на взятки и на малую долю москвичей, которые помогали в устройстве мероприятия. Вообще, к радости и удивлению Мити, фестиваль прошел тихо, спокойно, совершенно без эксцессов и принес отличные деньги.
Причем не только Мите с Гольцманом. Совсем не им одним. Когда Митя начал прикидывать, сколько еще народу нагрело руки на этом деле, он сбился со счета, пытаясь оценить навар фирм, торговавших едой и напитками. Разумеется, это не считая буфета зала, заработавшего на фестивале больше, чем на любом из концертов самой популярной эстрадной звезды.
Вся акция заняла одну ночь, и, кажется, в городе ее вообще не заметили, хотя фестиваль проходил в одном из лучших залов, в самом центре города.
Рекламная кампания, по задумке Гольцмана, имела строго целевой характер, и вечером к месту фестиваля стали съезжаться дорогие иномарки. Посторонних не было - двадцатидолларовые билеты лучше любой милиции отсекли ненужный, безденежный контингент.
Фестиваль изначально был подан как светская вечеринка. В фойе зала разгуливал весь питерский бомонд, аккурат и заполнивший полуторатысячный зал, двери в который не закрывались во время всего показа, шедшего нон-стоп с десяти вечера до шести утра.
В фойе работали четыре стойки местного буфета и было бесчисленное множество лотков с закусками и напитками, большей частью алкогольными, продававшимися по ценам, значительно превышающим те, за которые эти же закуски и напитки можно было купить в другом месте и в другое время.
Митя до самого конца не мог понять, как это Гольцману удалось купить на подобную аферу всех респектабельных людей города на Неве.