Конечно, если выдюжат. Если судьба не остановит их какими-нибудь другими способами.
Ваганян ехал в Марьину Рощу, и непонятное его волнение усиливалось с каждой минутой.
Интуиция у Артура была развита не меньше, чем у его патрона, и сейчас она говорила Ваганяну, что его ждут какие-то крупные неприятности.
Артур прокручивал в голове сегодняшние дела и не понимал, откуда можно ждать беды. Все было вроде бы как всегда, никаких подвохов он не ждал. Главное — забрать «оторвавшегося» Кудрявцева. Прошлой ночью тот ударился в воспоминания, разоткровенничался и очень удивил Ваганяна своим настроением. А настроение это, по мнению Артура, было хуже некуда.
Когда они ехали в машине, Кудрявцев начал бормотать, что не в деньгах счастье, что он устал хлебать дерьмо и хочет бросить все к чертовой матери, что ненавидит Москву, ненавидит всех, с кем ему приходится общаться, ненавидит свой дом, свою работу, ненавидит эту страну и все, что в ней происходит.
— Ничего хорошего, Артур, поверишь? Ничего я здесь не вижу. Спроси меня — что хорошего у меня есть? А я отвечу — ничего. Разве можно так жить? Нет, нельзя! Вот я и ищу другой уровень… Надо просто жить по-человечески, понимаешь? Это гораздо важнее, чем вся наша суета. Вот ты опытный человек, взрослый, много повидавший, ты-то понимаешь, что вся эта наша пахота никому не нужна? И нам — в первую очередь. Понимаешь ты старую истину, что не в деньгах счастье?
— Ну, допустим, — отвечал Артур. — А что, есть предложения?
— Нет. В том-то и дело, что нет. Скажи, зачем мы все это тащим на себе? Ведь не нужны нам деньги! Уже есть, все есть. На три жизни хватит, если нормально жить.
— Работа такая, — сказал Артур, не зная, как остановить эти глупые стенания с исповедальным оттенком.
— Работа… Нас что, под дулом автомата на эту работу гнали? Нет! Сами выбрали себе… Шоу-бизнес! Тьфу! Это единственное, что есть в этой стране. У нас вся страна — сплошной шоу-бизнес! И при Брежневе, и при Сталине — один шоу-бизнес. Одна показуха. Одно-единственное шоу на весь мир. Фабрика по производству дерьма!
Ваганян понимал, что забирать Романа нужно, что сам Кудрявцев, будучи в весьма неадекватном состоянии, может просидеть на наркоманской квартире целую неделю.
«Смена обстановки. Положительный стресс. Бывает, что и в куче говна понравится. После десяти лет жизни во дворце. Это мы понимаем, — думал Артур, выезжая на Сущевку. — Но все равно, хорошего — понемножку. Поторчал, Рома, и будет. Нас ждут великие дела».
Когда Артур подъехал к дому, в котором проживала группа, он понял, что интуиция его не обманула.
Возле нужного ему подъезда стояли «скорая», милицейский «газик» и черная «Волга». Сразу за «Волгой» приткнулась казавшаяся здесь совершенно лишней красная «Тойота», рядом с которой стоял высокий мужчина в отличном костюме, двое милицейских чинов и санитары.
Артур вышел из своего автомобиля и пошел прямо к машине, имевшей совершенно недвусмысленный «табельный» вид. Подойдя к «Волге», он посмотрел на компанию у японской красавицы.
— А-а… Господин Ваганян, если не ошибаюсь, — громко сказал владелец дорогого костюма. — Прошу к нам. Вам уже сообщили?
— Что сообщили? — спросил Ваганян, оглядываясь.
— Его уже погрузили, — ответил Буров. — Так что вы ничего тут не увидите. Вы как здесь, собственно, оказались?
— А вы кто? — спросил в свою очередь Ваганян, предполагая, что сам может дать ответ.
— Старший следователь городской прокуратуры Буров. Так что привело вас сюда в столь ранний час?
— Я приехал за Кудрявцевым. Мы договорились, что я его заберу. На работу… Он всю ночь пил… За руль садиться не хотел.
— Это понятно.
— Где он?
— Там. Я же вам сказал. — Следователь махнул рукой в сторону «скорой».
— Что с ним?
— Убит ваш товарищ, — спокойно ответил следователь.
Ваганян ждал чего угодно, только не этого. Могла произойти драка, могло сердце сдать, приступ, но — «убит»?
— Как — убит?
— Из пистолета.
— Кто?
— Пойдемте-ка со мной, — сказал Буров и, взяв Ваганяна под локоть, направился к его машине.
— История, господин Ваганян, очень неприятная. И конечно, у меня к вам будет очень много вопросов. Относительно того, например, знали ли вы, чем ваши подопечные занимаются у себя на квартире?
— Что значит — чем занимаются? Спят они там, кушают. Чем еще занимаются? Они же работают чуть ли не каждый день…
— Это уже как достоинство воспринимается? «Чуть ли не каждый день…» Люди раньше ежедневно работали, и никто этим особенно не гордился.
— Послушайте, а можно по существу дела? Вы уж меня извините, но мне хотелось бы знать, что здесь произошло.
— Убийство произошло, господин Ваганян. Убийство. Убили вашего знакомого Романа Кудрявцева.
— Как убили? Кто убил?
— Убили из пистолета «Вальтер», старый такой пистолет, во время Великой Отечественной прославился. А убил… Судя по тому, чем мы сейчас располагаем, убил его певец вашей группы «Летящие» Евгений Мельников по кличке Джефф.
— Джефф? Не может быть! Этого не может быть! Джефф… Женька…
— На такой дозе, уважаемый господин Ваганян, на какой сидела вся эта компания, еще и не то может быть.
— Да как же?
— Все, что мы могли увидеть, это труп Кудрявцева…
— И?…
— И ваших спящих музыкантов, господин Ваганян.
— Спящих?
— Именно так. В руке у Евгения Мельникова был пистолет. Из которого, собственно, Кудрявцева и убили. На руках — следы пороховой гари. Еще какие-то доказательства нужны?
— Я не знаю…
— Если не возражаете, мы с вами побеседуем у меня в кабинете. Прямо сейчас. У вас есть время?
— Вообще-то…
— Работа?
— Да.
— Ну, это ведь тоже… — Буров кивнул в сторону «скорой». — Это ведь тоже ваша работа, насколько я понимаю? Форс-мажор у вас, господин Ваганян. Я пока что не вызываю вас официально, просто приглашаю на беседу. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.
— Безусловно.
— Тогда поехали.
— А где…
— Ребята? Их уже увезли.
4
Рената взяла запикавшую телефонную трубку, лежавшую на пульте.