Когда я закончила свою душераздирающую повесть, муж подвел итоги:
– Значит, так. Во-первых, твои оппоненты знают что искать, но не знают – в чем. Ты же обладаешь, хотя и чисто случайно, обратной информацией. Из подарков твоего Жана Маре у тебя сперли духи и ручку. Пудреницу не тронули. Значит, информация была в ручке. Ее, надо полагать, они как-то заполучили во время нашей потасовки. Может быть, теперь от тебя отвяжутся?
– Вряд ли, – вздохнула я. – Ручка-то не та, а обыкновенная. Ничего в ней нет, кроме оригинального дизайна, хотела тебя порадовать, вот и купила…
– Ты меня порадовала, – саркастически усмехнулся супруг. – Ну, следовательно, осталась ручка, и они ее таки сперли, пока я возился с тем придурком из «Жигулей». Наверняка он ее сразу схватил и спрятал. Но ведь они быстро поймут, что там ничего нет. А поскольку мы никуда не заезжали и в контакты ни с кем не входили, значит, со стороны может показаться, что информация до сих пор у тебя. Даже я не сразу допер, что ты могла что-то передать через Олега, они тоже не сразу допрут, даже если умнее меня…
– Что сомнительно, – услужливо подсказала я.
– А вот хамить не надо, – нежно сказал муж. – Мало того что ты вляпалась черт знает во что, так еще, когда я хочу помочь, норовишь сказать мне гадость. Неужели ты не понимаешь, дура ты…
Из-под стола раздалось злобное рычание, и мой муж осекся на полуслове. Элси – замечательная собака, умная, добрая, иной раз даже в ущерб своим основным обязанностям сторожа и охранника. Но есть у нее одна странность: совершенно не переносит слово «дура». Причина этого – весьма уважительная. Как-то раз, когда Элси была еще совсем молодой, но уже далеко не глупой, у нас в доме объявился случайный гость на один вечер. Кто из нас с мужем с ним познакомился, кто сдуру пригласил – давно забылось. Но зато прекрасно запомнился сам вечер. Гость был из породы поэтов-графоманов, тех, кто способен разговаривать только о себе и своих стихах, да еще читать эти самые стихи вслух в совершенно невероятном количестве. Плюс оказался не дурак выпить и очень быстро опустошил наш скудный запас спиртных напитков. А поскольку дело происходило во времена присноизвестной антиалкогольной кампании, то он, можно сказать, просто разорил нас. Вся «жидкая валюта», любовно собираемая всеми правдами и не правдами, по талонам и по блату, на глазах исчезала в бездонной утробе гостя.
Первой не выдержала Элси и на одном из трогательных рифмованных пассажей, который наш гость декламировал со смаком и завыванием, вдруг тоскливо и протяжно завыла. Мы с мужем непроизвольно прыснули со смеха, а гость, обиженный до глубины души, рявкнул: «Дура!» – и пнул Элси вбок.
В первый – и последний! – раз в жизни нашей собаке нанесли такое оскорбление. Элси моментально прекратила выть и резво вцепилась гостю в щиколотку. Мы с трудом заставили ее разжать зубы, с еще большим трудом успокоили нашего гостя (потратив на это остатки спиртного) и наконец выпроводили его восвояси, разобиженного, перемазанного йодом и обмотанного бинтами.
Позже выяснилось, что у Элси замечательная память. Когда какое-то время спустя в пылу супружеской полемики мой муж произнес заветное: «дура», адресуя его – и не без оснований! – мне, то Элси зарычала и чуть было не прокомпостировала ногу собственному хозяину. Псина ясно дала понять, что в ее присутствии таким словом лучше не баловаться. Справедливости ради надо сказать, что и слово «дурак» из супружеского лексикона (да и из обихода вообще) пришлось исключить, равно как и все однокоренные слова. Конечно, это не мешает нам по-прежнему бурно выяснять взаимоотношения, ибо в великом и могучем русском языке есть масса синонимов запретному слову. На такие определения, как «идиотка», «кретинка», «малоумок» и даже «придурок», Элси не реагирует.
Но на сей раз табу было забыто, и мой муж, не подумав, произнес это самое слово. Реакция Элси была мгновенной: собака выскочила из-под стола, где до сих пор мирно дремала, положив голову на мои тапочки, и злобно зарычала. Не на меня, разумеется.
– Сумасшедший дом! – разозлился муж. – Одна шипит, другая рычит, и обе требуют выбирать выражения. Осталось только тебе начать кусаться, а Элси – ездить в заграничные турне. Тогда вас с двух шагов различить нельзя будет.
Опять издевательские намеки! Пару лет тому назад под влиянием какого-то непонятного мне самой чувства я вдруг решила изменить цвет волос и выбрала для этой цели краску с романтическим названием «Тициан». Получилось нечто невообразимо рыжее, в принципе даже красивое, но, к сожалению, абсолютно совпадавшее по колеру с мастью Элси. Муж долго корчился от хохота, а еще дольше – по поводу и без повода – напоминал о том сходстве, которое имеется между мной и нашей собакой.