Каково же было мое огорчение, когда на этом складе обнаружились лишь мешки: со сладким белым сахаром, коричневым сахаром, и сахарной пудрой. Да я чуть не взвыла от досады! Порыскав по складу, в самом уголке, обнаружила несколько мешков с похожими на драже - конфетками.
Когда всё было упаковано в грузовые кары, я подошла к орхаске:
- Эйп…
- Слушаю, – мгновенно отозвалась она, оторвавшись от холобука, в котором она что-то там набирала, быстро бегая пальчиками с ярко-красными коготками.
- Почему ты не спрашиваешь - «Что происходит»?
Губы верной подруги дрогнули в улыбке. Приобняв меня за плечи, она прислонилась головой к моей:
- Милая моя,- в голосе слышалась нежность,- Так ведь, и дураку понятно, что у нас благотворительная миссия! – и с теми же нотками в голосе добавила,- Я заказала нам пять столиков для раздачи, и всякую необходимую утварь,- слегка потеревшись щекой о мою, добавила,- Тушки на части, будет разделывать наш красавчик. Играя мускулами, и вгоняя все женское население в экстаз! – это уже было сказано с веселыми нотками.
- Спасибо,- в это слово я вложила всю свою благодарность.
Не буду плакать! Не буду! Дурацкие слезы – и почему они постоянно льются без разрешения?!
***
Продукты мы грузили часа три, не менее. Несмотря на то, что я практически ничего не делала – слегка подустала! Девочки же были навеселе, и усталости за ними не замечалось.
В итоге, в аэробус охраняшки заскакивали бодрыми козочками, я же не спеша заползла в предложенное сиденье. Рядом уселся Дориант. Щелкнули ремни безопасности. Послышалось тихо шуршание двигателя. И наш транспорт осторожно набрал высоту. В след за нашим аэробусом, вверх взвили десять грузовых каров.
Откинувшись на спинку сиденья, повернула голову в сторону Дорианта. И заметила, что он внимательно изучает мое лицо, своими прекрасными фиалковыми глазами. Я даже стушевалась под его взглядом. Ощущение такое, что я ему нравлюсь. Как женщина! И с чего это у меня такие мысли? Вокруг него вьется столько красавиц… Куда уж мне с ними тягаться? Так что показалось. Точно, показалось!
Стараясь скрыть смущение, возникшее от мыслей, отвернулась к окну.
- Я так понимаю, уже все знают куда мы направляемся? – спросила, глядя на мимо проплывающие кроны деревьев.
- Знают. Вас легко просчитать,- и словно невзначай прошептал,- Нравишься.
- Чего? – удивленно переспросила я, мгновенно поворачиваясь к нему, и скрещиваясь с его взглядом.
- Очень нравитесь,- не отрывая взгляд, ответил он,- Я болен вами, моя королева…
Глава 36
Я ничего не могла сказать в ответ, потому что мои мысли были полностью замкнуты на его словах. Быть объектом такой сильной привязанности было непривычно и тревожно одновременно. Я понимала, что должна что-то ответить, но слова застревали в горле, словно я потеряла способность к речи. Так и сидела, ошарашенно глядя в его гипнотически красивые глаза, и лихорадочно пыталась отыскать ответ.
В то время как я страдала от неспособности найти подходящие слова, водитель аэробуса вызволил меня из неловкого молчания. Отворив дверь отгораживающую кабину от салона, и высунув оттуда голову - громко крикнул:
- Миледи, мы прибыли к лифту! Сейчас будем загружать по три грузокара!
Мгновенно повернула голову к своему спасителю. Через открытую дверь, заметила огромные железные врата. В данный момент их створки медленно разъезжались в стороны.
Дориант, так и не дождавшись моего ответа, поднялся со своего сиденья в аэробусе. Галантно склонив голову, молча покинул его, оставив меня с чувством неприятной тревоги. Кошки скреблись на моей душе – что-то в этой ситуации было неправильно, нехорошо. Я просто ничего не знаю об этом мужчине и с какой целью он смутил меня. Чего он добивается? Если хорошо призадуматься - Лестрат ему доверяет. Иначе не доверил бы охранять мою, а соответственно и его жизнь.
Пока я мучилась, пытаясь разгадать головоломку, наш аэробус погрузили в лифт. Послышался шум закрываемой двери, а следом и гул опускающейся кабины. После того как дверь вновь отворилась и наш транспорт медленно выплыл из него – было уже не до Дорианта.
Я вновь погрузилась в тускло освещённую нищету второго яруса подземного города. Здесь время застыло во мраке и безысходности, где жизнь текла медленно и безучастно, словно утопала в пыли и тени.
На потертых каменных стенах отражался тусклый свет светодиодов. Горький запах гнили и утраты плотно окружал меня, словно невидимые цепи, сжимая сердце и тревожа душу. Затхлый воздух дрожал от тишины, окутывая каждого жителя этого измученного и утраченного места.