Иванов поговорил с Кулиничем. В этом разговоре он впервые предположил, что убийцей может быть Гринберг.
- Мы все линии отработали. Везде не подтверждается. Видимо, придется с начала.
- Начинать следует с самого простого. А самое простое - это простая бытовуха. А бытовуха - это сосед, как там его? Гринберг.
- А мотив? Мы его и не рассматривали всерьез, потому что у него мотива нет никакого.
- Чужая душа - потемки, Сережа. Мы о нем почти ничего не знаем; может, и был мотив... К тому же, много бывает и безмотивных преступлений. Особенно в последнее время. Просто жуть какая-то творится. Тут вот один случай был с виртуальным убийцей... Впрочем, потом расскажу. Так, значит, у этого Гринберга алиби? Проверяли?
- Да нет, в общем-то...
- Давай займемся. Что там он говорит?
- Смотрел кино. Сеанс начался в 22:30, закончился около полуночи.
- Алиби - это последнее, что мы обычно принимаем в расчет. Практически у всех убийц, что я вязал на своем веку, было алиби. У одного даже два одновременно. Представляешь: неопровержимо доказано, что мужик в час убийства находился в другом месте, и столь же неопровержимо - что был в тот же момент в третьем.
Иванов поднял вопрос об орудии убийства. Нож так и не нашли. Иванов потратил значительное время на запоздалый осмотр здания.
- А теперь я бы хотел...
- Э, нет, дорогой. Война войною, а обед по распорядку, - Кулинич увлек коллегу к дверям столовой.
Народу в университетской столовой в этот час толпилось порядочно. Кроме тьмы студентов сюда прибывали обедать экипажи патрульных машин, рабочие с близлежащих предприятий, таксисты, спекулянты и бог знает кто еще. Среди посетителей Кулинич сразу заметил толстую сияющую рожу хорошо (даже слишком хорошо) известного в отделении фарцовщика Красовского. Университет, входя в число трех десятков интуристовских объектов столицы, имел и площадку валютного бизнеса, с коим милиция безуспешно боролась с начала времен. Одной из виднейших фигур такого бизнеса и являлся Красовский. Его задерживали по нескольку раз в неделю, а бывало, что и дважды в день, но посадить никак не могли - каждый раз приходилось ограничиваться штрафом, а штрафы он платил с удовольствием, цинично заявляя, что это даже меньше подоходного налога. Завидев Кулинича, Красовский расплылся в самодовольной ухмылке и, видимо, собирался отпустить какую-нибудь колкость, но заметив рядом Иванова, почему-то резко погрустнел и уткнулся в тарелку. Иванов сделал вид, что фарцовщика не знает.
Кулинич бесцеремонно протолкался к раздаче без очереди и, проигнорировав слабые протесты студентов, завел разговор с коллегой:
- Так ты обещал рассказать про виртуального убийцу.
- А, да. Так вот. Представь себе, приходят раз в милицию с повинной шесть граждан. И заявляют: "Мы человека убили". И рассказывают, что накануне была у них большая попойка. Что случилось во время попойки, никто вспомнить не может, но утро один из этой веселой компании встретил с ножом в спине. С повинной явились все шестеро, но никто из них на себя вины не брал. Не то, чтобы отрицали, а просто не помнили ввиду совершенно свинского состояния. Сначала думали, дурака валяют, чтоб запутать следствие,но применение испытанных приемов раскола круговой поруки ни к чему не привели. Следователь велел дактилоскопировать всех присутствовавших (даже потерпевшего!) и сравнить с отпечатками на ноже. Выяснилось, что следы не принадлежат ни одному из них. Стали уточнять, кто приходил, кто уходил в ту ночь. Ответы "очевидцев" не отличались оригинальностью: "Не помню, пьяный был..." Через некоторое время допросили потерпевшего, который, к счастью, остался жив. А он - буквально то же самое: "Не помню, пьяный был..." В общем, дело совершенно тухлое. Даже не знаю, как следак исхитрился его прекратить. На несчастный случай списал, что ли...
Коллеги получили свой обед впридачу с улыбочками раздатчиц (блюдо, для простых студентов недоступное) и с подносами отправились искать свободный столик. Все места были заняты либо самими обедающими, либо их вещами, которые, по традиции, складывались на стулья, чтоб забить место, пока хозяева стоят в очереди. Походив с минуту, Иванов, не проникшийся уважением к университетским традициям, снял на пол чьи-то сумки и устроился за столом. Когда подошли хозяева вещей и заявили, что "здесь занято", он удостоил их косым взглядом и подтвердил: "Да, занято. Мной!" Студенты потоптались и отвалили.
Устроившись за столом, Иванов перешел к делу.
- Ты знаешь, отсутствие ножа опять-таки наводит на мысль о незапланированном убийстве, то есть, скорее всего, бытовухе. Если кто готовится к преступлению, то скорее всего, воспользуется не случайным ножом, а возьмет такой, который потом можно оставить на месте, лучше всего даже не вытаскивать из тела - чтоб не запачкаться. Если нож унесли, значит, либо его могли опознать как принадлежащий убийце, либо преступник просто дурак, решил, что чем меньше улик, тем лучше. И то, и другое предполагает непредумышленное убийство.
- Думаешь, нож выбросили?
- Думаю. Только нож с убийства выбросить не просто. Я тут облазил ваше здание. Смотрел, куда можно было бы спрятать ножичек.
- Если это Гринберг, то у него на прятки было совсем мало времени.
- Вот я и смотрел в радиусе пяти минут от комнаты. Любопытное зданьице у вас, я замечу. Столько укромных уголков! Столько нежилых областей! На чердаке южной башенки я нашел залежи... Никогда не догадаешься, чего. Женских трусов! Десятка два! Представляю, что там творится.
- Да уж... Здание у нас ничего, - улыбнулся Кулинич. - И не такое можно найти...
Когда в 1985-м, перед Фестивалем чистили подвалы Главного здания, на минус третьем нашли пару трупов "возрастом" лет десять-пятнадцать. Идеальное место, чтоб прятать трупы: там же холодильные установки, которые грунт под зданием замораживают, тела могли там и сотню лет пролежать. Тогда начальник отделения удачно сообразил заявить, что третий подвал не входит в их территорию, поскольку официально числится секретной зоной. Жмуриков записали на Комитет, и отделение по итогам Фестиваля выглядело очень неплохо.
- Значит так, - вернул Иванов разговор в прежнее русло. - Если бы я был убийцей, я бы запаковал нож как следует, например, в молочный пакет и спустил в мусоропровод. Достаточно надежно. Либо есть еще там вентиляционная шахта, похоже, до самого низа идет. Туда тоже можно бросить. Куда она выходит, я так и не нашел, но тебе советую проверить, если будет возможность.
Кулинич собрался было пойти проверять алиби Гринберга, но... Но текучка заедает!
Какая-то сволочь донесла начальнику отделения, что рабочие автобазы по ночам вытаскивают запчасти. Кулинич подозревал, что сволочь эта - Крот, но подтверждений не имел. Собственно, ничего плохого в самом факте такого доноса не было. Как не было и ничего нового - что на университетской автобазе воруют, в отделении знали все. Но донос Валентинову иногда мог иметь печальные последствия для личного состава. И на сей раз имел!
Валентинов раздобыл где-то прибор ночного видения и назначил очередную свою ОПЕРАЦИЮ. В качестве исполнителей ему подвернулись под руку Кулинич и Незлобин. Им предписывалось провести нынешнюю ночь в корпусе напротив автобазы, наблюдая за расхитителями социалистической собственности.
Замполит долго и занудливо пытался доказать начальнику, что его никак нельзя посылать на подобные операции, поскольку от этого страдает его основная работа - воспитание личного состава в духе... В общем, говорить долго и правильно бывший профессиональный комсорг умел. Валентинов не нашел ничего возразить по существу, поэтому, скорбно выслушав замполита в пределах, определяемых его должностью, сделал вид, что сии речи к нему не относятся и заключил: