— Нет, но нужно как можно раньше.
— Хорошо, я поняла, — она так и сидела, смотрела на свои руки, вид мужчины вызывал паническую дрожь.
— Тебе нравится причинять боль?
— Нет, но ты же сама не хочешь по-другому, сама сказала, что никогда добровольно не ляжешь со мной в постель и мне придется тебя насиловать каждую ночь.
Ого! Алина ухватилась за эту информацию.
— Я передумала, — теперь голос не дрожал, удалось сказать уверенно и спокойно.
Про разводы она еще ничего не знала, но была уверена, что скоро получит и эту информацию. Однако, лучше жить в мире даже с собственным убийцей, которого ненавидишь каким-то внутренним глубинным ощущением, чем позволять ему надругательства и самой терпеть боль. Нет. Уж в этом деле девушка была твердо намерена выкрутиться, и если уж ложиться с ним в кровать, то хотя бы без боли.
— Ты же хочешь здорового малыша? — босые ноги мужчины показали в поле зрения, выше голову поднимать не хотелось категорически. — Я тоже хочу здоровых, крепких и счастливых детей. А после насилия часто рождаются больные дети, — она говорила наобум, лишь бы говорить.
Да, физически, вполне возможно, родится вполне здоровый крепыш, однако в душе где-то глубоко будет всю жизнь хранить информацию о том, как был зачат. Все это недоказуемо, но Алина верила, что это именно так. Ничто не проходит бесследно.
— И я боюсь снова той боли. Хочу нормальных отношений, — она говорила не с ним, а с собой, себе напоминала, о том, чего хочет, хоть и не слишком откровенно.
Ведь он слышал. Она умолчала о любви, безграничной и бездонной, что когда-то давно, в прошлой жизни, всегда видела в Его глазах, о том, что хотела бы встретить любимого здесь, которого похоронила там. Возможно, невозможное возможно? Но эти мысли касались сознания лишь краешком, Алина боялась их думать. Нельзя пускать надежду в сердце, она быстро прорастет и даст крепкие ростки. Только этого может никогда не произойти, а жить одними надеждами нельзя. Вдруг здесь ее ждет что-то иное или кто-то иной, возможно ее любимый, так же как и она, имеет другую, совершенно неузнаваемую оболочку и не помнит ни прошлую жизнь, ни ее, Алину. Круговерть мыслей остановил Северьян.
— Доктор даст тебе лекарство, чтобы не было спазма, а ты расслабишься и не будет насилия. Обещаю сделать все быстро.
Она гневно подняла глаза. Этот лорд совершенно ее не услышал. Чужой. Далекий. Жуткий. Пугающий.
— Лекарь Мелентий, войдите, — от этих слов сердце Алины одним скачком очутилось в пятках, потом усиленно забилось пойманной птахой в горле. Паника накатывала, в мозгу билась мысль: “остановить любой ценой, остановить”.
— Пока я такая толстая, не смогу родить здорового ребенка, но наверняка он будет таким же толстым и больным, — Алина сдаваться не собиралась.
Девушка видела как лорд Северьян кривится при виде ее чудной фигуры, вот и говорила, что придет в голову, хотя подозревала, что детки рождаются нормальными, другое дело, что с избыточным весом наверняка сложнее выносить малыша. Алине хотелось нащупать точку воздействия, найти слабое звено. О чем это она вообще, разве у убийц бывают слабые звенья? Они их давно и безжалостно ампутировали. Однако Алине хотелось избежать экзекуции, а тут все методы подойдут. И девушка жалобно посмотрела на эскулапа.
Северьян тоже кинул на доктора взгляд, словно горящую головешку, вынутую из костра, столько горячих, негативных эмоций в нем бушевало. Он будто приказал: поторопись.
Но доктор не впечатлился и даже встал на сторону девушки:
— Леди Розильен права, если она сможет похудеть, — лекарь Мелентий пристально осмотрел девушку, чуть прищурив глаза и будто сквозь нее, — а я вижу некоторые изменения: леди стала лучше выглядеть, обмен веществ улучшился, немного подтянулась фигура, ушли отеки. Да, Вы, леди сбросили около пяти килограмм. Мне рассказывали, как вы поменяли рацион питания и я очень доволен выбором.
Алина чуть порозовела, сделала зарубку, за ней пристально наблюдают и следят. Глаза ее загорелись по другому поводу, у нее теперь есть личные весы. Пусть и такие странные.
— Вколите лекарство, — холодный приказ.
Алина заледенела, кажется, еще немного и душа покинет тело. Как бы она не боялась этого огромного, презирающего ее мужика, нужно что-то делать, пойти ва-банк.
— Стой, давай поговорим, — Алина говорила с трудом, слова не хотели покидать ее, горло сжималось и голова слегка плыла.
Благо, доктор не торопился выполнять приказ.