Мистиф уже не помнил, кто рассказывал ему о том, что кнуты укротительниц изготавливаются из обитающих в Голиафских горах самых опасных на всей игровой площадке змей, яд которых убивает не только после укуса, но и после прикосновения к ним. Причем выделение яда не прекращается после смерти змеи. Большие и хитрые, они обитали на нижних уровнях горного мира, там, куда строительные координаторы спускались, чтобы получить себе молодого минхочао. В агрессии с голиафскими змеями могли поспорить разве что местные мантикоры. Фидаины, часто используя этих змей, чтобы лишить жертву жизни, давно превратили хладнокровных тварей в легендарное орудие смерти по обе стороны Голиафских гор.
Мистиф не был уверен, но, кажется, у него имелся фолиант, объяснявший, как подчинить целое гнездо голиафских кобр, заставив их следовать за собой. «Интересно, смогу ли я контролировать такую змею, превращенную в кнут?» — подумал Бриск, не в силах отвести взгляд от оружия укротительницы. Сотворить заклинание было несложно, вот только… где гарантии, что заклинание сработает в чужой локации должным образом? Бриск хорошо помнил, как Агва пыталась однажды вызвать в Аиде «кровавый дождь», используя заклинание, применяемое для этого в Далеких землях — ничего хорошего из этого не получилось. Мало того, что они тогда чуть не погибли, так еще привлекли внимание Грифона, стража игровой площадки «Фивы», зависшего дамокловым мечом над головами Арк — Ми, Агвы и мистифа…
— Думала, получив амулет ин — незов, ты давно сбежал в Аид, — услышал Бриск голос укротительницы мантикор.
Ламбро замялся, и промямлил что‑то о хороших прибылях от сдачи амулета в аренду.
— Как тут откажешься?! — сказал он. — К тому же возрос спрос на хороших проводников. В последнее время, от желающих пересечь Голиафские горы отбоя нет.
— Когда‑нибудь алчность тебя погубит, — сказала укротительница и впервые за время разговора обратила внимание на его спутников. — А это что за клоуны? Не знала, что Старец разрешил водить экскурсии по Голиафским горам.
— Это не экскурсия. Они хотят, чтобы им помогли поймать мантикору.
— Мантикору? — укротительница задумалась на мгновение, затем громко рассмеялась.
— Они хорошо платят… Щедро… — произнес Ламбро, и алчный блеск тут же вспыхнул в глазах голиафки, подтверждая идущую далеко впереди славу о жадности горного народа.
Тарос достал кожаный кошель и позвенел монетами, распаляя золотую лихорадку голиафки.
— И сколько там? — шумно сглотнула она.
— В два раза меньше, чем здесь, — вмешался в разговор Гедер, вытянув перед собой руки на раскрытой ладони каждой из которых лежало по кожаному кошелю.
— Нужна мантикора, говорите… — протянула укротительница, заставила себя оторвать взгляд от обещанного вознаграждения. — Меня зовут Жаргал, — сказала она, переводя взгляд с Гедера на Тароса и обратно.
Заложенные в игровую точку сборки протоколы жадности сводили с ума, мешая трезво мыслить. Важнее в этот момент была разве что преданность Старцу Голиафских гор, так же заложенная в ТС. «Но ведь поимка мантикоры никоим образом не сможет навредить предводителю горного народа», — сказала себе укротительница, давно научившись находить компромиссы с вынужденными реакциями на те или иные раздражители. «Жить можно», — считала она, стараясь не поминать недобрым словом разработчиков, напоминая себе, что у других игровых персонажей заморочек не меньше, чем у голиафцев. Взять хотя бы гриллов из Аида, бродивших вблизи Мертвого озера, которые вообще не умели разговаривать — только охотиться и подчиняться инстинктам. «И кто только выбирает подобные персонажи?» — всегда недоумевала Жаргал — уважаемая новичками ветеранка Голиафских гор.
Она никогда не отказывалась поговорить о жизни вне игры, но ничего интересного сообщить собеседникам не могла — обычная девчонка с обеспеченными родителями, способными оплатить игровой ключ своему ребенку, который немного увлекся детскими забавами, не желая возвращаться в реальный мир. Хотя образование Жаргал получила неплохое — не самое дорогое, конечно, но… Родители оплатили интеграцию ядер воспоминаний со знаниями базы данных управляющего персонала начального уровня. Процедура заняла чуть больше недели, разделившись на три этапа. Жаргал не знала почему, но боялась отправляться в образовательный центр, где у людей извлекали сознание, интегрируя новые навыки, замещая свободные ядра памяти.