— А эти-то здесь откуда? — выдохнул Иваныч, разглядев среди людей фигуру в коричневой рясе. Церковник что-то кричал и активно жестикулировал.
Мали хотела что-то ему ответить, но не смогла. Забег по улицам крепости Герхард вытянул из неё все силы.
Павел оглянулся и заметил, как с крыши ближайшего к площади дома спрыгнула первая тварь.
Р-А-Х!
Первый искрящийся подарок начинающий маг отправил прямо на бегу. Шар пролетел в паре метров от твари и с грохотом впечатался в покосившийся деревянный домик. Из поднявшегося облака пыли и света вылетели измочаленные обломки брёвен.
— Дерьмо, — просипел начинающий маг, останавливаясь.
Р-А-Х!
Второе плетение поглотило их преследователя, разразившись роем белых искр.
Со стороны храма донеслись крики и детский плач.
Человек в рясе скинул капюшон, обнажив лысеющую седую голову и доходящую до груди окладистую бороду, и пристально посмотрел на юных магов. Задумчиво пожевав свою губу, старик сдвинул к переносице кустистые брови и решительным шагом направился к парочке.
— Где же ты, ублюдок? — произнёс Павел, шаря взглядом по окружающим храм домам.
Рядом, тяжело дыша, согнулась юная ведьма, пытаясь заглотить в себя как можно больше воздуха.
— Как посмели вы попрать все законы Его?! — разразился гневной тирадой приближающийся к ученикам церковник.
— РУ-РУ? — малыш Вали, спрыгнув с нагретого им местечка на плечах Иваныча, сел перед стариком и принялся гипнотизировать его взглядом.
— Как решились вы на такое святотатство?! — не унимался подошедший.
Мали со стоном разогнулась и выставила перед собой длинный нож, который плясал в ходящих ходуном руках.
— Ты же уже давно должен был показаться, — процедил себе под нос Иваныч, остановив свой взгляд на одном из домов, в тёмном оконном проёме которого, как ему показалось, мелькнула какая-то бледная зелень.
— Вас всех настигнет кара Его! — церковник, казалось, не обращал внимания ни на старательно пучившую глаза жабу, ни на остриё ножа, смотрящее ему в грудь.
— Цыпа-цыпа-цыпа, — тихо пробубнил начинающий маг, вглядываясь в провалы окон.
— Опомнитесь, братья! Гибнут люди! Гибнут дети! Вспомните, что завещал нам Создатель наш! — распалялся старик.
Р-А-Х!
Плетение влетело точно в окно того дома, в котором Иваныч вновь увидел какое-то движение, распустившись внутри искрящимся цветком. Из-за поднявшегося облака пыли было невозможно рассмотреть того, что сейчас происходило внутри здания.
Седой церковник осёкся, наблюдая за иллюминацией, устроенной начинающим магом.
У храма вновь заголосили.
Внезапно из-за пыльной завесы к храму метнулись три стремительных тени.
— Ох, ё… — только и смог выдавить из себя Павел, спешно создавая, одно за другим, три плетения.
Одну из тварей окутал белый свет. Две её товарки смогли каким-то образом уклониться от летящих в их сторону шаров, неумолимо приближаясь к ученикам магов.
— РУ-У! — жаба с боевым кличем бросилась в атаку на приближающихся монахов.
Р-А-Х!
Искрящийся шар поглотил в светлой вспышке разрыва ещё одну фигуру в рясе.
— РУ-А! — тварь пыталась сдёрнуть вцепившегося в её живот малыша Вали.
— Держись, носатый! — Иваныч перехватил тяжёлый меч и устремился к последнему оставшемуся из нападавших.
Лезвие клинка с гулом разрезало воздух и врубилось в шею вертящейся на месте твари. Но вместо того чтобы просто снести голову изменённого монаха, оно перерубило позвоночник и завязло в теле.
Тварь дёрнулась, отчего её перерубленная голова запрокинулась назад и повисла мешком. Иваныча передёрнуло от вида висящей на одних мышцах и при этом клацающей зубами головы.
Тварь дёрнулась ещё сильнее, и рукоять меча выскользнула из рук начинающего мага. Монах завертелся из стороны в сторону, отчего поймать утерянное оружие для Павла оказалось делом вовсе не возможным.
— Посторонись, — ворчливо буркнул седой монах, потеснив Иваныча плечом.
Закатав рукава рясы и поплевав на широкие ладони, он примерился к засевшему в теле твари клинку.
— Благослови, Создатель! — выдохнул старик и, крякнув, метнулся к не желающему умирать монаху.
Павлу оставалось только удивлённо присвистнуть, наблюдая за ловкой работой пожилого церковника.
Раз!
И он уже ухватился за рукоять, торчащую из мечущейся из стороны в сторону спины.
Два!
И на крепких, покрытых шрамами руках вздуваются толстые канаты мышц.
Три!
Старик бьёт ногой в поясницу твари, и клинок с хлюпаньем покидает изменённое тело.