— Так что рассказывать-то, Ваше Святейшество? — смутился брат Тори.
— Всё, мой друг! — хохотнул понтифик. — Рассказывай всё.
Возле входа в усыпальницу всех высших чинов церкви уже было выставлено оцепление из молчаливых служащих инквизиции. Двое монахов коротко кивнули, и расступились перед понтификом, пропуская его внутрь полукольца. Возле самой усыпальницы Карла Второго уже ожидал Густав с переминающимся с ноги на ногу крепким церковником.
— Ваше Святейшество! Это брат Далин. Это он мне в глаз залепил, — запричитал за спиной понтифика Тори.
— Прекрасно! — хохотнул Карл и посмотрел на Густава.
Тот в ответ лишь поклонился и сделал два шага назад.
— За мной! — приказал понтифик и шагнул в полумрак усыпальницы.
За ним понуро последовали братья Тори и Далин.
Оказавшись в Зале Встреч, Карл замер на месте, прикрыл глаза и глубоко вдохнул пахнущий затхлостью и свежей кровью воздух.
— Он уже здесь, — оскалившись, прошептал понтифик и уже громче добавил: — Вы двое! За мной!
— Но, Ваше Святейшество, там же…
— Бегом! — рявкнул Карл, обрывая невнятное бормотание Тори, и решительным шагом направился вглубь Священных Гротов.
— Голоса, Ваше святейшество! — едва поспевая за понтификом, пробормотал Тори. — Снова эти голоса в голове!
— Это отлично! — засмеялся Карл, ещё увеличивая свой темп.
Трое служителей церковного ордена пересекли торжественный Церемониальный зал и мрачный Зал Последнего Слова. Следом они пересекли первый уровень захоронений и спустились во второй.
— Долго нам ещё? — прохрипел брат Далин, уже напрочь забыв про положенный церемониал. Едва переставляющий ноги Тори лишь бессильно свесил голову и что-то бессвязно бормотал. Монахи даже не обратили внимание на то, что все многочисленные склепы, мимо которых они проходили, были вскрыты.
Карл Второй остановился и, раздражённо дёрнув щекой, посмотрел на отстающих спутников. В тишине усыпальниц, нарушаемой лишь надсадным дыханием и бормотанием монахов, прозвучали слова на доселе незнакомом шипящем языке. Коротко полыхнуло зеленью, и за спинами служителей церкви появились две чёрные, как смоль, сильно тронутые разложением безликие твари.
Понтифик произнёс ещё одну фразу и, круто развернувшись, вновь продолжил свой путь. Дальше. На самый нижний уровень захоронений. В самое сердце Священных Гротов. Твари молча подхватили вяло сопротивляющихся монахов и устремились за Карлом Вторым.
— Поздравляю вас, братья! Вам выпала честь стать свидетелями поистине эпохального события для этого мира! — торжественно произнёс Карл Второй, глядя на сброшенных тварями прямо на грубо обработанный каменный пол монахов. Те в ответ лишь застонали и слабо пошевелились.
Понтифик расхохотался и повернулся в сторону обширной ниши в полу. По преданию, в этой нише был запечатан прах первого императора этого мира. Единственного возведённого в ранг святых правителя. И глубиной эта ниша была в несколько десятков метров. Сейчас же печать была вскрыта, а сам бассейн был доверху заполнен теми останками служителей церковного ордена, которые удалось собрать со всей усыпальницы. А также останками тех, кто здесь трудился на протяжении последнего года. Карл достаточно щепетильно подходил к вопросу сохранения некоторых своих тайн.
— Я вновь приветствую тебя, Повелитель! — понтифик встал на одно колено на самом краю ниши и посмотрел на то, как среди груды костей ворочается изумрудный туман. — Очередной мир готов подставить тебе своё нежное подбрюшье. Очередное окно, открытое с моей помощью, перерастёт во врата. И, отворившись, врата эти выпустят сонм твоих слуг, что захлестнут этот забытый своим Творцом мир с головой. Я видел это десятки раз. Я делал это десятки раз. Я исполнил свою клятву с лихвой. После падения этого мира ты обязан вернуть мне то, что некогда забрал.
Изумрудный туман полыхнул янтарём.
— Да будет так, — тихо проговорил Карл и произнёс несколько коротких фраз на шипящем языке.
Безмолвные твари подхватили стонущих монахов и потащили их к краю могилы первого императора.
— Прими их силу, Повелитель! — проговорил понтифик. — И вкуси их души.
Карл Второй поочередно полоснул ножом удерживаемых тварями монахов по шеям и отступил на несколько шагов назад. Безмолвные силуэты бросили своих узников на груду костей, заполняющую нишу.
Раздался сосущий, чавкающий звук, и ещё шевелящиеся монахи принялись стремительно усыхать. Через минуту звук стих.