Глава 6
Прощай Тесла — здравствуй Теслин
«Холодно… Очень холодно… Боже, мне чертовски холодно. Я не чувствую рук и ног. Их нет, просто нет. Почему мне так жутко холодно? Что со мной? Я умер? Меня больше нет? Я в аду? Почему же тогда меня тащат? Кто это?».
Старик соображал с трудом. Мысли, как и все тело, ощущались чужими, деревянными. Казалось, каждую из них приходится выдалбливать из льда.
«Бросьте меня… Я же труп… Не мучайте меня. Бросьте… Как же холодно. Почему же так холодно? В аду ведь адская жара, а мне холодно… Прошу, бросьте меня».
Его явно волочили по твердой поверхности. Заиндевевшие ноги с деревянным звуком стучали по ступенькам трапа. Он пытался сказать, что ему больно. Только губы его не слушались. Неподъемные, налитые металлом, они едва шевелились.
«Я что-то слышу. Точно, кто-то разговаривает… Эй! Кто там? Стоп! Они же говорят по-русски. Я понимаю их».
— Tovarish starshina! Starik зашевелился! Эй! Starik живой! — чей-то хрипящий голос то появлялся, то пропадал; Теслин с трудом понимал звучавшую речь. — Tovarish starshina, старик, говорю, живой! Только окоченел, как айсберг. Spirt готовьте! Старика растереть нужно, иначе сгорит…
Слипшиеся веки разошлись и Теслин, наконец, смог открыть глаза. Прямо над ним торчала пялившаяся на него бородатая рожа в до боли знакомой бескозырке. Главное же, на ней была потрепанная и немного облезлая пятиконечная звездочка.
— Русский… Добрался, значит, — несмотря на шепот его явно услышали; бородач в ушанке заулыбался.
— Товарищ старшина, по нашему гутарит! Я-то думал мериканца спасаю, орден али медаль получу, — под хохот сидевших в лодке матросов огорченно бормотал мужчина средних лет в потрепанной штурмовке. — Дедай, ты какого лешего на мериканце делал? Смотрю даже одежкой ихней прибарахлился?
У лежавшего в лодке ученого совсем не было сил. Он облокотился на борт и со странным чувством провожал взглядом тонущий сухогруз. Металлическая громадина с жалобными скрипами задирала в небо корму, в которой виднелась здоровенная оплавленная дура. Чуть ниже от нее находилась еще одна, оставленная вырвавшимся из электромагнитного поля нестабильным плазмоидом. Удивительно, но в этот самый момент Теслин думал не о своей будущей судьбе или погибших моряках сухогруза, а о своем изобретении. «Все-таки мое изобретение работает… Поразительно. На допотопной элементной базе мне удалось почти в точности повторить свой опыт из прошлой жизни. Никогда бы не поверил в это… Если бы не тот дурень, то запущенный процесс удалось бы стабилизировать. Наверняка, удалось бы. Конечно, для безопасности нужно будет еще кое-что доделать в прерыватели тока. Предусмотреть несколько стабилизаторов…».
— Коль, что ты его тормошишь постоянно? Видишь, болезный он. Душа в теле еле держится, — с этими словами старика кто-то накрыл толстым одеялом. — Ему сейчас не до вопросов и ответов. Выпить бы да в баньку. Ты еще тут со своими вопросами. Греби лучше.
Дальнейшее Теслин помнил с большим трудом. В его голове крутились какие-то обрывочные картинки, в которых были и смутные образы каких-то людей в серо-белых халатах, и виды неуклюжих машин и громыхающих вагонов.
…После вынужденного купания в холодной воде у него резко подскочила температура, жаром запылало все тело. Развившаяся следом лихорадка кинула его в сумрачное состояние, в котором в единое целое слились и сон, и явь. Старик то бодрствовал, то вновь впадал в бессознательность. Происходящее вокруг него проявлялось в виде обрывочных картин и образов, некоторые из которых он запоминал лучше других.
Первое воспоминание, четко отложившееся у него в памяти, было связано с больницей. Тогда вокруг него сильно пахло каким-то едким медикаментом или чистящим средством, что у ученого неразрывно ассоциировалось с поликлиникой или больницей. Он лежал на кровати, не в силах пошевелить ни рукой ни ногой. Слышались незнакомые голоса, говорившие о нем.
— … Товарищ лейтенант, також никто не знает. В воде ведь яго подобрали. Ничего при нем не было: ни документов, ни махорки, — глухо «дудонил» около его уха чей-то нудный голос. — Всю команду опросили. Все, как один гутарят — выловили, переодели и напоили.
— Откуда же фамилия его известна? Вот, написано черным по белому — Теслин Николай Михайлович, — раздался уже другой голос, молодой, но довольно строгий. — Значит, какие-то бумаги с ним были? Если были, то почему это нигде не отмечено? Если не были, то откуда взялась фамилия? Сам что ли сказал? А если это шпион?
Послышались вздохи. Кто-то то ли зачесался, то ли зевнул.
— Який же он шпион? — искренно удивился первый голос. — Одежка только не нашенская. Мабудь подобрал где-нибудь. А борода як же? Вона у него какая… Товарищ лейтенант, як же у него спросишь? Лежит бревном и молчит. Дохтур гутарит, что через пару ден очнуться должен. Может тогда и придем. Седни все равно суббота. Завтрева в клубе танцы. Потом фильму должны крутить. Лучше придем в понедельник. Как раз 23-е июня будет…