— Отлично!!! — радостно заулыбался Ледовик, не посвященный в наши планы. — В смысле, я рад, что машины ни к кому не «ушли», и что вы вернулись вовремя. А то девяносто процентов учащихся лицея уже сочло вас потерявшим лицо и захлебнулось в злословии…
— Так, стоп! Что значит, «сочло»? — нахмурился я. — До конца февраля еще три дня, а я не давал оснований не верить моему слову!
— Мы верили и верим! — хохотнул Костя. — Поэтому поставили на то, что вы вернетесь, приличные деньги и вот-вот расстроим проигравших. Кстати, Лютобор Игоревич, а когда вы собираетесь выбрать очередного противника?
— Вообще я рассчитывал найти Петра Кирилловича и его компанию до начала занятий. Чтобы не обнадеживать преподавателей своим появлением на уроках.
Народ поржал, пообещал найти Дашкова и потерялся в коммах. Я тоже влез в два «основных» канала лицея, к которым меня подключили с подачи Мирославы Михайловны, и получил море удовольствия, почитав сообщения «команды» Задорожного и ответы всех остальных «страждущих». Что в них было такого веселого? Ну, например, вопли типа «Попросите Шахова не торопиться — я буду на стоянке от силы через минуту…», «Ау-у-у, знатоки человеческих душ! Готовьте денежки — я выиграл!!!» или «Интересно, кого сейчас спрячет Дашков, чтобы вынудить Лютого выбрать противника из более-менее сильных бойцов?»
К слову, бардак, начавшийся в каналах, оказался чрезвычайно полезным — уже минуты через полторы кто-то из особо глазастых лицеистов засек Петра Кирилловича и сообщил всем остальным учащимся, что видит его на втором этаже четвертого корпуса, через считанные мгновения были обнаружены двое парней из свиты, а потом «разведданные» пошли сплошным потоком! Увы, не обошлось и без классической ложки дегтя — толпа вокруг нас стала расти, как на дрожжах, из-за чего Кораблев и Замятина были вынуждены придвинуться поближе, чтобы надежно прикрыть мне хотя бы спину.
Я тоже не зевал. Первым делом технично сместился в сторону и встал вплотную к «Престижу» Задорожного, тем самым, защитив «левый фланг» от возможных посягательств, а затем додумался до забавной мысли и выложил в оба канала одно и то же сообщение:
«Дамы и господа, я прилетел в столицу всего на день и не планирую появляться на уроках. Будьте любезны, передайте, пожалуйста, Дашкову, что я жду известно кого и чего на стоянке в самом центре постепенно разрастающейся толпы…»
«Передавали» двадцать две минуты нашего ожидания и повторениями одной и той же фразы довели «несчастных» до белого каления. Впрочем, к нам пропустили беспрепятственно, быстренько организовав живой коридор. Более того, потеснились так, чтобы спутники Дашкова смогли «выстроиться» в две шеренги. А потом резко замолчали, чтобы не пропустить ни одного слова.
— Доброе утро, господа! — вежливо поздоровался я, насмешливо глядя на парней, пребывавших в состоянии бешенства. — Вот и настал конец февраля, а значит, пришло время для третьего боя из обещанных вам девяти. В Халифате было жарковато, поэтому я, как и большинство местных жителей, почти все время мечтал о холодной воде. Не изменю этой мечте и сейчас — предложу порубиться вам, Богдан Ерофеевич!
Поймав мой взгляд, Водяной, доросший до второй ступени ранга ученик, привычно воспользовался эмпатией, пробудившейся вместо «вторички», и помрачнел.
Еще бы, вместо ожидаемого страха или хотя бы опасения в моих эмоциях ощущались абсолютная уверенность в победе и злое предвкушение! Впрочем, парень, предпочитавший злословить, а не рубиться, трусом не был. Так что принял вызов и поинтересовался, в котором часу я буду готов выйти на арену.
Я оглядел толпу, дожидающуюся ответа в нешуточном напряжении, и пожал плечами:
— В десять утра. Если, конечно, вы не будете возражать.
— А почему так рано? — возмущенно выкрикнула какая-то девица.
— У меня неважно со свободным временем… — «расстроенно признался» я. — А зазор в час с небольшим оставлен для группы поддержки — в городе, знаете ли, пробки…
…Шарахаться по лицею в слишком уж плотной толпе я не рискнул, так что остался у Костиного «Престижа» и, тем самым, сорвал уроки второй раз. Кстати, Ираида Федосеевна, которой доложили о непотребстве, творящемся на стоянке, не поленилась заявиться на «стихийную пресс-конференцию» в компании десятка СБ-шников и попробовала устроить мне очередной разнос. Но услышав волшебную фразу «вопрос чести», нехотя задавила гнев. Вернее, выплеснула его на толпу и разогнала ее к чертовой матери, сделав исключение только для Дашкова и его свиты.