Кстати, с норовистым и очень мощным внедорожником она справлялась очень даже неплохо. Да, ее Дары не позволяли входить в режим «замедления времени», но даже без него «Хозяин Леса» плотно сидел на хвосте у «клона», управляемого Кнутом, и повторял любые маневры даже на очень высоких скоростях. Поэтому через некоторое время я слегка расслабился, а на въезде в Медину даже пообещал себе помочь штатным водителям новообретенной службы безопасности подтянуть вождение к привычным стандартам. Чуть позже отвлекся. На сообщение Шаховой, прилетевшее на коммуникатор и сходу отправленное на линзы МДР: вместо того, чтобы изложить свои мысли словами, эта вредина прислала два плюсика, и заставила задуматься о намеке, вложенном во второй.
Кстати, на мою просьбу объяснить по-человечески «прабабка» ответила в том же духе. Только прислала анимированную мордочку девицы лет пяти, улыбающуюся во все тридцать два зуба!
Но это объяснило все, поэтому я окончательно перестал рвать себе душу размышлениями о будущем, дождался остановки машин и по команде Дауда, прозвучавшей в гарнитуре скрытого ношения, и выбрался из машины. Пока одергивал брюки, оценивал четкую работу телохранителей и изучал несколько неожиданный дизайн подземного зала для высадки особо важных персон, за моим левым плечом нарисовалась Валя, а за левым плечом Аль Сауда, высадившегося из первого «Потапыча» — Мавия. Потом он едва заметно мотнул головой, и мы неспешно двинулись к живому коридору из придворных.
Первые несколько метров прошли в полной тишине. А потом в толпе встречающих послышались шепотки, очень быстро превратившиеся в тихий, но очень недовольный ропот. Языковую матрицу арабского мне должны были «залить» только в двадцатых числах, так что я не понимал ровным ничего. Но ярость все равно проснулась и начала туманить сознание.
Дауд, по моим ощущениям, тоже разозлился. Но высказать встречавшим свое «фи» тупо не успел — как только мы поравнялись со «створом» живого коридора, Мавия вдруг выстрелила собой к какому-то бородатому дядьке в ослепительно-белой гандуре и биште, расшитой золотой тесьмой, уперла ему под подбородок невесть откуда выхваченный тычковый нож, заставила приподняться на цыпочки и задала какой-то вопрос на родном языке.
Негодование, презрение, спесь и все остальные части букета чувств, за миг до этого горевших в его взгляде, как ветром сдуло, а следующий вопрос, заданный уже Аль Саудом, заставил придворного обмочиться! На мой взгляд, для демонстрации его недовольства за глаза хватило бы и этого. Но парень был другого мнения — добавив в голос закаленной стали, отдал Слуге односложный приказ, дождался, пока агонизирующее тело ревнителя традиций осядет на полированный мраморный пол, а толпа потрясенно ахнет, повернулся ко мне и перешел на русский:
— Извини за столь неприглядную картину: эта шваль почему-то решила, что имеет право осуждать решения наследника престола Аль Саудов. А такие оскорбления смываются только кровью…
Глава 22
Часть 2
…Первые последствия незапланированной выходки Дауда «догнали» нас на выходе из роскошного лифта — седовласый дядька лет шестидесяти,
в мое прошлое посещение этого дворца аж лопавшийся от чувства собственной важности, сложился в поясном поклоне, «не заметил» незапланированного присутствия Палыча с Щелчком и отвел нашу компанию не в зал для приемов, в котором, вроде как, должно было пройти запланированное мероприятие, а в зал заседаний Тайного Совета. К слову, приятно порадовали и взгляды придворных, изредка попадавшихся на пути — просвещенные местным «сарафанным радио», эти подданные Халифа откровенно побаивались
вызвать гнев «сбрендившего» принца, поэтому старательно изображали весь комплект верноподданнических телодвижений, начиная с поясных поклонов и заканчивая демонстрацией счастья от лицезрения этого конкретного Аль Сауда. Увы, «аксакалы», уже заслужившие доверие главы государства, встретили нас совсем иначе — ледяными взглядами исподлобья, недовольно поджатыми губами и бровями, грозно сдвинутыми к переносице. Впрочем, все это адресовалось персонально Мавии. А при взглядах на Дауда «дедки» все-таки переобувались, но… изображали то ли «отеческое» неодобрение, то ли легкую укоризну.
Сам Халиф, судя по гневному взгляду, был настроен не в пример жестче. Поэтому я счел необходимым сделать заранее просчитанный ход. Спешить, естественно, не стал — дождался завершения обмена приветствиями, ответил на два «обязательных» вопроса, а за третий зацепился и криво усмехнулся:
— Откровенно говоря, впечатления от второго посещения вашей страны намного хуже, чем я рассчитывал!
Как и следовало ожидать, глава государства нахмурился и потребовал объяснений. Вот я и развернулся:
— Весь январь я познавал культуру вашего народа через призму мнения своего единственного друга. Да, нравилось не все, так как я воспитан в другой культуре и к некоторым нюансам вашей не привык. Тем не менее, в какой-то момент я пришел к выводу, что народ воинов, всю свою историю выживавший в окружении сильных врагов и, в то же самое время, в чрезвычайно сложных климатических условиях, достоин глубочайшего уважения за несгибаемую волю, чистоту помыслов и многое другое. Дружба с вашим внуком только усилила эти выводы: каждый поступок Дауда был по-настоящему мужским и ложился мне на душу, как родной. Поэтому я с радостью делился с ним не только куском хлеба или своими радостями, но и проблемами. Поделился и самой серьезной — информацией о последних телодвижениях неустановленной личности, начавшей охоту за прошивкой искинов гоночных болидов моей старшей названной сестры. Ваш внук принял это знание близко к сердцу, вытряс из меня все подробности и пришел к тому же выводу, к которому в свое время пришли аналитики рода Зыбиных, то есть, заявил, что мне угрожает нешуточная опасность. Я это, естественно, знал, но в тот момент по вполне понятным причинам изображал Земляка и не имел права привлекать к себе излишнее внимание толпой телохранителей. Вот, Дауд, как настоящий друг, и приставил ко мне Мавию бинт Башир, Слугу, похожую на кого угодно, только не на боевого мага. И как в воду глядел — несколько дней тому назад эта достойнейшая дочь вашего народа спасла жизнь мне, моей названной сестре, моему телохранителю и однокласснице! Скажу больше: доверенная Слуга вашего внука намеренно подставилась под атаки высокорангового мага Земли, чтобы не позволить ему присоединиться к трем другим, быстренько добить моего телохранителя и убить меня!
К этому времени недовольство во взгляде Халифа уже успело смениться заинтересованностью, но я все равно поддал жару:
— У нас, в Империи, такие поступки называют подвигом. А тех, кто их совершает, награждают. Так случилось и с многоуважаемой Мавией бинт Башир: Его Императорское Величество Ярослав Третий счел эту женщину достойной государственной награды и подписал соответствующий указ. Да, закрытым списком из-за нюансов моего нынешнего статуса, но это не меняет отношения. Кстати, я тоже испытываю глубочайшую благодарность, так что подарил этой доблестной личности свой первый, а потому самый ценный трофей — автомобиль «Фудзияма», выигранный в гонке один на один!
Тут Аль Сауд старший начал понимать, к чему я клоню, и побагровел. Вовремя — я как раз перешел к самому главному:
— Увы, личность, вложившую душу в выполнение распоряжения своего господина и в абсолютно безвыходной ситуации спасшую жизнь его другу, здесь, в Халифате, встретили презрением! На мой взгляд, это плевок в лицо не только ей, вашему внуку, отдавшему настолько достойный приказ, и мне, принявшему помощь друга-иноверца, но и всем вашим предкам, ценившим честь, воинскую доблесть и верную дружбу! Кстати, если вы сомневаетесь в моей оценке той ситуации, то могу показать запись боя…