— Тогда давай выпьем за твоё счастье, — снова ярко красная жидкость наполнила ёмкости и попала прямиком в желудок! Или куда она там попадает?
— Эх, гулять так гулять! За нас с тобой, за дружбу с пеленок! — я немного преувеличила, но суть та же.
И так пошёл бокал за бокалом, тост за тостом, и докатились мы до пьянства из горла бутылок, тем самым опустив беседу до непонятных фраз в вперемешку с иканием…
— Не, Катюха, мужики — козлы! — вот как меняет алкоголь людей! — Ты думаешь, я сама согласилась замуж за него пойти? Нет, меня вчера перед фактом поставили, лишь только мне восемнадцать исполнилось, сразу и потащил под венец. А если я его не люблю? Если он мне жизнь покалечил?
— Это правда. Думаешь, Сашка мой идеален? Он мне предложение почему сделал? А потому что его братья, как только заметили симпатию ко мне, на слабо взяли во время празднования дня рождения этой троицы, вот он по пьяни и предложил. Хорошо, что, когда отрезвел, слова обратно не забрал, а то получил бы по башке сковородкой! — и за что нам эти мучения?
— А знаешь что? — оглянулась на окно, мы тут уже пол дня свадьбу мою празднуем, потемнело на окном. — Вот пойду и отдамся этому кобелю, — женская логика, которую даже пьяные не всегда понимают.
— Правильно, иди, первая брачная ночь впереди, а на утро всё расскажешь! — а ей лишь бы подробности.
— Да вообще без проблем, — поднялась на ноги и в следующую секунду бухнулась обратно. — Дурацкие каблуки! — стянула, хотела швырнуть, да жалко. Поднялась снова, пошатнулась, удержалась и пошла, держась за стену, с лодочками в другой руке.
— Удачи! — пожелала моя… та, которая напоила!
— Спасибо, — даже не оглянулась, упаду ведь!
Медленно, периодически икая, я с горем пополам добралась до нашего с Юрием Александровичем номера. Где там эта гребпная ручка? Блять, закрыта, а открывать ключом-картой, которую я не взяла!
— Сволочь! Предатель! Насильник! Скотина! Муженек! Открывай! — затарабанила в дверь. Я сейчас невминяема, мне можно!
— И чем же заслужил такие лестные обзывательства? — дверь открылась, а за ней в халате гостиницы стоял красивый парень. Ой, хочу его… Ой, блин, это ж муж мой!
— Муженечек, — расплылась в улыбке и рухнула прямо на него.
— Женушка, — меня подхватили на руки. — И где же ты так наклюкалась, даже не предупредив? — ну да, ушла, не сказав ничего.
— Я не пила! — неужели по мне не видно?
— Ну-ну, не пила она, — хмыкнул. Да и пожалуйста! Пусть думает что ему угодно! А вот на руки я себя брать не позволяла. Я что, сама не дойду? А какие у него глазки красивые…
— Юрий Александрович, а я хочу Вас, зачем нап ночи ждать, а? — и руками протянулась к поясу халата, за что получила по рукам.
— Не в том ты состоянии, — сбросили на кровать животом вниз.
— А зачем Вы тогда с меня платье стаскиваете? — попыталась обернуться. Освободилась от свадебного наряда и кое-как оседлала учителя, впившись в губы.
— Алкоголичка! — сказали мне в мои уста, не прекращая развратных действий. — Вот это ты где достала? — указали на те ленточки, служившие подобием белья.
— Катька на День Рождения подарила, — а мне даже нравится!
— Ей Сашка устроит, а тебе бы душ не помешал, но ладно, лучше завтра, — меня в неподобающем виде уложили под одеяло.
— А я тебя люблю, — сказала, прижавшись к груди мужа, и уснула.
Муж. Мой муж. До чего же классно катать это слово на языке. Мой. Только мой.
========== Первое утро молодожен, или Последствия брачного вечера ==========
— Cолнышко, как тебе первое утро после свадьбы, после планируемой брачной ночи? — услышала сквозь пелену боли. Голова раскалывается! Как же на виски давит, будто глава лопаются… а этот ещё и язвит!
— Уйдите, — со стоном попросила, отворачиваясь. Вот блин, это что на мне надето? И какого хрена я так себя чувствую? Ничего не помню.. нет, помню, свадьбу помню, гостиницу уже замужней помню. Всё, больше ничего не помню. Так, рассуждаем логически: я в одном белье лежу на кровати с физиком, а ещё он упомянул о ночи, то есть что-то у нас с ним было. Рассуждаем дальше: я в порядке, если не считать головы, ничего там не болит, счастья не чувствую, то есть ничего не было. Итог: либо он меня напоил, и я ничего не помню, а алкоголь ещё и снимает последствия, либо напилась я где-то сама, а в таком виде просто спала. Ну и что из этого правда? — Юрий Александрович, а что вчера было-то?
— Ещё раз назовёшь на “Вы”, отшлепаю! — протянул сквозь зубы и быстро развернул, подмяв под себя и угрожающе нависнув. А я лишь скривилась от неприятных ощущений. — Поняла? — встряхнул.
— Да поняла я, поняла, только не трясите, — попыталась аккуратно развернуться, делая лишь плавные движения.
— Ну и что ты поняла? — ой, кажись, ничего… — И что с тобой делать?
— Понять и простить? — робкое предложение.
— Не вариант. Я уже устал тебя прощать, — да когда это? Я ж ничего такого не делала! — Надо таки тебя отшлепать!
— А может всё же не надо? — ой-ой-ой, не хочу!
— Надо, Солнышко, надо, — наклонился и поцеловал, а я продолжила лежать с глупой улыбкой. — А потом ты мне супружеский долг отдавать будешь.
— А может вечером?
— Вечером долги не отдают. Пей анальгин и ложись, — я видела на тумбочке таблетку и стакан воды. Спасение!
— Кстати, а почему я — Солнышко, а не Сластёна? — спросила, запивая лекарство.
— Ну, ты ж теперь не Сластина, а Шинкаренко. А свою фамилию мне коверкать жалко, поэтому будешь Солнышком. Не обсуждается, — а говорят ещё, что женская логика не понятна. — Голова прошла? — кивнула. — Иди ко мне, — протянул свои руки. И вот знаю, чем всё закончится, а всё равно хочу. И руки его на своём теле почувствовать хочу, и поцеловать хочу, и его хочу. Всего хочу!
Поползла на коленях по кровати прямо в объятия учителя.. мужа. Да, знала бы я, как хорошо находится рядом с любимым мужчиной, не пыталась оттолкнуть всевозможными способами. И вот следует вопрос: а признавались ли мы друг другу в любви хоть раз?
— Юрий Алекса… — начала и осеклась, — Юра? — непривычно было его так называть.
— Внимательно тебя слушаю, — моё лицо взял в руки и наклонился так близко, что я ощущала его дыхание на своём лице. Почему я сейчас перестаю соображать? Почему мне так хочется его поцеловать?
— Юра, а ты мне в любви признавался? — еле выдохнула. Тяжело сдерживаться, тяжело, но я первая не поцелую! Хотя почему нет? — Я тебя люблю, — произнесла в губы, медленно, с чувством, с толком, с расстановкой!
— Солнце ты моё ясное, ненаглядное и непонятное! Я тебя тоже очень люблю, иначе бы не тащил с таким рвением жениться, а просто трахнул на кафедре в школе, или на одной из репетиций, и всё, — перевернул меня вниз головой, ноги закинул на плечи, а головой я упираюсь в пах. Долго стоять не пришлось, парень лег, так удобнее.
— Спасибо за чистосердечное признание, — оглянулась, услышав в словах знакомую усмешку.
— Да пожалуйста! — не ошиблась.
И тут моя пятая точка получила легкий шлепок. Твою ж налево! Мне даже приятно… Ага, все мозги мне запудрил и через тоненькую трубочку высосал. Иначе как объяснить непонятную реакцию моего тела и неспособность мыслить вблизи этого человека? Получила ещё один, чуть больнее.
— Меня как зовут? — проверка?
— А Вас не зовут, Вы сами приходите, — буркнула, не подумав. За что и получила.
— Солнце, головку свою красивую включи, если там у тебя что-то есть. Спрашиваю ещё раз: кто я такой?
— Шинкаренко Юрий Александрович, учитель физики, танцор, мой муж, ну и человек, который в данный момент измывается над моей попой, — издеваюсь? Да!
— Нарываешься? — проницательный какой!