– Нет, мы просто общаемся. На тему современной музыки.
Дальше мы идем под руку, но скоро ко мне возвращается знакомое беспокойство. Наверное, надо просто рассказать обо всем Оливке, и она придумает, что можно сделать. Но я молчу. На губах будто печать, а я снова потираю нос, вспоминая терпкий аромат парфюма.
Глава 8
В среду мы сидим на литературе, и я уже закончила свою самостоятельную работу, так что просто проглядываю ее на предмет ошибок. За окном мальчишечьи голоса похожи на птичий гомон. Но разборки у них явно нешуточные. Я бросаю взгляд на школьный двор и вижу трех младшеклассников в распахнутых куртках и с портфелями наперевес, они о чем-то громко спорят. Я качаю головой и стараюсь сосредоточиться на своей работе.
Так, что там? Некрасов.
Мальчишки на улице внезапно обрывают словесную перепалку, и это настораживает. Когда снова смотрю в окно, они уже сцепились в один клубок и беспорядочно катаются по земле. Я хмурюсь. Не знаю уж, кому на Руси жить хорошо, но вот этому пацану в зеленой куртке явно несладко. Потому что теперь двое других самозабвенно лупят его, пока он лежит на заснеженном асфальте, подтянув колени к подбородку. Я уже открываю рот, чтобы сказать русичке, что у нее под окнами дети сейчас поубивают друг друга, но по закрытому школьному двору вдруг эхом разносится гулкое:
– Эй!
К драчунам подбегает высокий парень, в руке он держит свой черный пуховик, который бросает на землю и хватает двух мальчишек за шкирки.
– Хорош, успокоились!
Он встряхивает их как котят и ставит на ноги, пока они тяжело дышат, я вижу, как вздымаются их узкие плечики. Парень говорит им что-то, уже не кричит, так что я ничего не слышу, но догадываюсь, что он их отчитывает. Они хватают свои рюкзаки и убегают в сторону ворот. Парень же поворачивается, чтобы забрать свою куртку, и я узнаю Глеба. Ну кто бы мог подумать…
Я даже склоняю голову на бок и немного привстаю со стула. Сбоку на меня со своего места с интересом напирает Оливка.
– Это что, Глеб?
– Отстань.
Но сама продолжаю смотреть, как он поднимает мальчика в зеленой куртке, поправляет ему сбившуюся шапку. Приседает перед ним на колени, берет за подбородок. Они о чем-то разговаривают, а потом вместе уходят.
– Как благородно, – говорит подруга.
– Это адекватно. Любой взрослый должен был бы так поступить.
Я хватаю лист со своей работой и несу учителю. Перед глазами все еще стоит картинка, как Глеб держит паренька за лицо. Удивительно участливый жест. Я качаю головой, совершенно сбитая с толку.
Дома я, повинуясь внезапному порыву, открываю страницу Глеба. Она совершенно неинформативна. Наверное, он считает, что активно проявляться в интернете – это не по-пацански. Что ж, в какой-то мере я с ним согласна. Но я все равно разглядываю фотографии, которые есть. Мне нравится та, на которой Глеб вдвоем с Яном. Они обнимают друг друга за плечи, Ян смеется, запрокинув голову, а Глеб широко улыбается, глядя вниз. В ухе неизменная сережка с крестиком. Снимок теплый и искренний. Какое-то время я просто любуюсь парнями на нем и пытаюсь понять волну чувств, которую он во мне поднимает.
В друзьях у Янковского преимущественно девушки. Я наспех пролистываю список с похожими аватарками и открываю аудиозаписи. Первое, что я вижу, это «Солнце Монако». Так и знала, ему самому понравилась песня! Она просто навязчивая и заводная, зря он меня высмеивал. Мои пальцы скользят по тачпаду, а я хмурюсь. Это трек из моих аудиозаписей. И этот. И вот этот. Нахожу с десяток своих песен или даже больше, и, конечно, это не совпадение.
Быстрее, чем успеваю подумать, открываю наш, уже внушительный, диалог и пишу ему.
Яна
Ты просто вор!
Глеб
В чем дело, Винни, я украл твое сердечко?
Яна
Мои аудиозаписи. Просто внаглую перетаскал к себе, а еще высмеивал мой музыкальный вкус!
Глеб
Они ж не под замком хранятся
Яна
Ты украл страницы из моего учебника, теперь аудиозаписи… Может быть, ты просто клептоман?
Глеб
Да, поэтому приглядывай за своей пижамой
Я захлопываю ноутбук и барабаню по нему пальцами. Проходит пара секунд, прежде чем понимаю, что на моем лице улыбка. Он смешной.
– Януся! – зычно кричит мама с кухни.
Я закатываю глаза и обреченно встаю со стула. Плетусь на кухню, где мама уже положила мне поесть и наливает компот.
– Вот, я же знаю, ты любишь горяченький.