Эйнштейн. Пойманы.
Ньютон. Логично. После того что произошло с нашими сиделками...
Эйнштейн. Теперь мы выйдем из сумасшедшего дома только, если будем действовать единодушно.
Мебиус. Я вовсе но хочу отсюда бежать.
Эйнштейн. Мебиус...
Мебиус. Я не вижу для этого никаких оснований. Напротив, я доволен своей судьбой.
Молчание.
Ньютон. Зато я ею не доволен, а это имеет немалое значение, но правда ли? Вы — гений и потому не принадлежите себе. Вы проникли в новые области физики. Однако наука не находится у вас на откупе. Ваш долг открыть двери в нее и для нас, простых ученых. Едемте со мной, и через год мы напялим на вас фрак, доставим в Стокгольм, и вы получите Нобелевскую премию.
Мебиус. Ваша разведка на редкость бескорыстна.
Ньютон. Признаю, Мебиус, ее больше всего поразило то, что вы как будто бы разрешили проблему всемирного тяготения.
Мебиус. Безусловно.
Тишина.
Эйнштейн. И вы говорите об этом с таким спокойствием?
Мебиус. А как, по-вашему, я это должен сказать?
Эйнштейн. Моя разведка предполагает, что вы создали единую теорию элементарных частиц...
Мебиус. И ваша разведка может но волноваться. Единая теория поля теперь разработана.
Ньютон (вытирает салфеткой пот со лба). Но это значит, что выведена формула вселенной!
Эйнштейн. Смешно. Орды исследователей, высокооплачиваемых физиков в гигантских государственных лабораториях теряют годы и годы, чтобы двинуть вперед физику, а вы добились этого походя, за письменным столом сумасшедшего дома. (Вытирает салфеткой пот со лба.)
Ньютон. А система всех возможных открытий, Мебиус?
Мебиус. Да, она существует. Я взялся за этот вопрос из любопытства, меня заинтересовали практические выводы из моих теоретических работ. К чему изображать невинность? Все наши идеи имеют свои последствия. Мой долг был исследовать все практические последствия разработанных мной теории поля и учения о всемирном тяготении. Результат получился поразительный. Новые, невиданные доселе энергии будут освобождены, и возникнет такая техника, которая превзойдет любую фантазию, если, конечно, мои открытия попадут в руки людей. .
Эйнштейн. Этого вам вряд ли удастся избежать.
Ньютон. Вопрос лишь в том, кому это раньше достанется.
Мебиус (смеется). Вы хотели бы осчастливить вашу разведку, Килтон, и генеральный штаб, который за ней стоит?
Ньютон. Почему бы и нет? Любой генеральный штаб, который сможет вернуть гениального физика всех времен в семью ученых, — это святое учреждение. Речь идет о свободе нашей науки и ни о чем другом. Мне все равно, кто обеспечивает нам эту свободу. Я буду служить любому государству, если государство оставит меня в покое. Я знаю, сегодня много говорят об ответственности физиков, и тут вдруг нас обуревает страх, и мы становимся моралистами. Какая чепуха! Мы должны открывать новые области, вот и вся наша задача. А как человечество пойдет по тем путям, которые мы ему откроем, это дело не наше с вами, а человечества.
Эйнштейн. Допустим, что вы правы. Наше дело — открывать новое. Так думаю и я. Но мы не можем сложить с себя всякую ответственность. Мы даем людям в руки могучую силу. Это дает нам право ставить условия. Мы должны стать политиками силы, потому что мы — физики. Мы должны сами решить, на кого будет работать наша наука, и я для себя это решил. Вы жалкий эстет, Килтон. Почему бы вам не прийти к нам, если вам нужна всего лишь только свобода науки? Мы давно уже не позволяем себе опекать физиков. Нам тоже нужны только результаты их деятельности. И наше государство вынуждено хватать куски из рук науки.
Ньютон. Оба наших государства, Эйслер, должны сейчас хватать куски из рук Мебиуса.
Эйнштейн. Наоборот. Он должен будет нам служить. Мы оба держим его за горло.
Ньютон. Да ну? Скорее, мы с вами держим друг друга за горло. Ведь наши разведки, увы, пришли к одной и той же догадке. Но будем себя обманывать, давайте лучше обдумаем то немыслимое положение, в которое мы из-за этого попали. Если Мебиус пойдет с вами, я не смогу вам ничем помешать, поскольку вы но допустите, чтобы вам мешали. Но вы будете беспомощны, если Мебиус примет решение в мою пользу. Он может выбирать, а не мы.
Эйнштейн (торжественно встает). Возьмем в руки оружие.
Ньютон (тоже встает). Давайте драться. (Достает из-за каминной решетки револьверы и подает один из них Эйнштейну.)
Эйнштейн. Жаль, что дело у нас должно решиться кровью. Но мы вынуждены стрелять друг в друга и в сторожей, а если понадобится, то и в Мебиуса. Хотя он и самый ценный человек на земле, но рукописи его еще ценнее, чем он сам.
Мебиус. Мои рукописи? Я их сжег.
Мертвая тишина.
Эйнштейн. Сжег?
Мебиус (смущенно). Заблаговременно. Еще до того, как вернулась полиция. Чтобы не попасть впросак.
Эйнштейна от отчаяния охватывает безудержный смех.
Эйнштейн. Сжег?
Ньютон (в ярости кричит). Вы сожгли результаты пятнадцатилетнего труда!
Эйнштейн. От этого можно сойти с ума.
Ньютон. Официально мы уже сошли с ума.