Выбрать главу

Лафатер сделал ряд ошибок, недопустимых для серьезного исследователя, и в итоге его труды вызвали серьезную критику:

1) предмет ого наблюдений составляли не все черты лица в их взаимодействии, а в основном его нижняя часть и так называемый лицевой профиль;

2) систематического метода выведено не было;

3) объективные закономерности заменялись субъективным мнением автора.

Тем не менее идеи Лафатера нашли своих почитателей, На его выступления и физиогномические сеансы съезжались из других стран больные, дети и влюбленные, ему присылали портреты, слепки и маски. Лафатером восторгались, его превозносили, но одновременно и побаивались, — например, с ним избегал встреч граф Калиостро — авантюрист и чародей, о котором ходили слухи, что ему 850 лет и он может превращать железо в золото, В большой мере разделял взгляды Лафатера австрийский врач Франц Жозеф Галль, создавший собственную интересную теорию.

Франц Иозеф Галль (1758–1828)

Известный австрийский врач и анатом много занимался изучением мозга, он первым высказал положение, что особенности мышления надо связывать с особенностями строения мозга. В больших полушариях мозга он хотел найти «центры» для всех наших способностей.

Галль создал подробные карты мозга (возможно, позаимствовав идею из географии) (рис. 7), где указал места концентрации моральных и интеллектуальных качеств человека. Он утверждал, что по форме и местонахождению выпуклостей и впадин на черепе можно определить характер, наклонности и умственные способности человека. С помощью специальных измерений он определял «шишки способностей» к музыке, поэзии и живописи, «бугры» честолюбия, скупости, храбрости, материнской любви, остроумия, набожности и т. д.

Рис. 7. Карта мозга

Он утверждал, что умом, эмоциями, чувствами заведуют строго определенные участки мозга. Их увеличение свидетельствует о выраженности данного качества и сопровождается появлением выпуклости в соответствующем месте на черепе. Если же в положенном месте выпуклость отсутствует, значит, способностью этой человек не обладает. По «буграм» на черепе Галль и его ученики судили не только о преобладании тех или других умственных или нравственных стремлений данного человека, а также предсказывали будущую жизнь ребенка и старались влиять на его воспитание.

Таким образом, сформировалось учение — «френология» (от греческого phren — ум). Слово «френология» введено учеником Галля Шпурцгеймом, а сам Галль был против этого термина и пользовался терминами «кефалоскопия» (от греческого kephale — голова), «краниоскопия» (от греческого kranion — череп), «краниология».

Теория Галля быстро приобрела популярность. На нее ссылались в своих произведениях писатели и поэты, в том числе и наши русские. Тургенев И. С. в романе «Отцы и дети», описывая кабинет отца Базарова, уездного лекаря, упоминает «небольшую гипсовую головку, разби тую на нумерованные четырехугольники». М. Ю. Лермонтов, описывая доктора Вернера от лица Печорина, замечает: «Он стриг волосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей».

А.С. Пушкин в письме к Анне Керн от 1825 г. высказывает предположение наличия у нее «сильно развитого органа полета». В поэме «Граф Нулин» герой ночью безошибочно находит на ощупь дорогу, ибо, согласно черновому варианту, он «местной памяти орган имел по Галлевой примете».

Орган местной памяти — это орган любви к путешествиям — действительно значился у Галля среди мозговых «органов» под номером XIII. Он проявлялся двумя выпуклостями, расположенными от корня носа до середины лба. Галль утверждал, что людям, у которых резко выражены местная память или ощущение местности, свойственно стремление путешествовать. Также он считал, что эти свойства присущи, прежде всего, птицам, поэтому Пушкин, обращаясь к Анне Керн, поэтично называет орган местной памяти «органом полета».

В середине XIX века система Галля была опровергнута: «…Френология давно считается псевдонаукой и никем, кроме восторженных дилетантов, не принимается всерьез». Известный английский писатель-маринист Фредерик Марриет в романе «Мичман Тихий» описывает главного героя, который помешался на френологии и каждое знакомство начинает с ощупывания шишек на черепе своих собеседников, чтобы составить представление об их характере. Пока он не выявит на черепе претенденток на должности горничной, няни, кухарки шишки честности, выступа благовоспитанности, выпуклостей порядочности, опрятности, аккуратности, о найме на работу не может быть и речи. Этот роман является злой сатирой на френологию. Он отражает взгляды, господствовавшие в обществе, — френология уже вызывала насмешку всех здравомыслящих людей. Ученые уже не могли, как это было в средние века, удовлетворяться предположениями, не подтвердив их фактами. Теперь они решали споры точными экспериментами (ссылка на энцикл.).