Выбрать главу

Условия данного опыта несколько изменили и сделали более благоприятными для животных. Собака свободно стояла перед прозрачной ширмой с вертикальной щелью, через которую ее подкармливали. По другую сторону ширмы перед щелью находились две плотно сдвинутые платформы, перед которыми помещали кусок мяса или сахара одинакового размера. Поставив между ширмой и собакой непрозрачный экран, приманку вложили в объемную фигуру, которую поместили на платформу, а на другую — плоскую фигуру. Затем экран убирали и платформы с фигурами, которые вращали вокруг своих осей для демонстрации их формы, за прозрачной ширмой раздвигали в противоположные стороны. Далее собака искала приманку, которую съедала. В опытах использовали 30 пар соответствующих друг другу объемных и плоских фигур (например, пирамида и треугольник, куб и квадрат) самых разных очертаний и цветов. Но внутри одной пары фигуры были одного цвета, а грань объемной фигуры одинакова по очертанию и величине с плоской фигурой. В опыте участвовали 19 беспородных собак, из которых при первом предъявлении 9 выбрали объемные фигуры, 10 — плоские. При повторах опыта до 3 раз всего они выбрали 109 объемных фигур и 113 плоских, хотя подкреплялся только выбор объемных фигур. Полученные результаты согласуются с результатами предыдущего опыта без подкрепления: собаки не способны понимать возможность вмещения объемного объекта в объемную фигуру, но не в плоскую. В этом эксперименте участвовали 10 волков, на которых ранее изучали способность экстраполяции. Опыты проводились 3 раза в неделю по 1 разу с каждой особью. Приманкой служило нарезанное кубиками вареное мясо. Оказалось, что 7 волков решили задачу правильно и 3 — неправильно. По экстраполяции и способности к оперированию размерностью фигур волки, по мнению автора, видимо, обладают несколько более высокоразвитой рассудочной деятельностью, чем собаки.

Однако в защиту собак уместно сделать одно замечание. По крайней мере, в описываемом труде Л. В. Крушинского не говорится о попытках выявления способности собак различать плоские и объемные фигуры вообще, безотносительно их сравнительной вмещаемости. Так что одной из причин непонимания собаками вместимости объекта только в объемную фигуру может быть просто неспособность отличить ее от плоской фигуры. Разумеется, это замечание не отрицает высказанную автором оценку ЭРД собак, поскольку неразличение объемных и плоских фигур тем более свидетельствует об ограниченности в данном направлении их ЭРД.

Опытным путем были продемонстрированы лишь два варианта элементарной рассудочной деятельности: экстраполяция направления движения и способность к оперированию размерностью фигур. Поэтому нет оснований экстраполировать полученные результаты на вероятные другие ее формы высшей нервной деятельности, которые собаки могут реализовать в различных внезапно сложившихся ситуациях. Наверняка каждый общающийся с собакой не раз замечал ее способность адекватно и сразу решать неожиданно возникшие задачи, успешно выходить из, казалось бы, безвыходных положений.

При изучении ЭРД у разных видов животных Л. В. Крушинский с сотрудниками замечали, что после правильного решения задач при первом (и первых) предъявлении у испытуемых очень часто появляется неадекватное поведение в виде снижения правильности их решения, отказа от работы, односторонних обходов ширмы при решении экстраполяционных задач, двигательного возбуждения вплоть до ступора, различных форм фобий, т. е. боязни обстановки и др. У животных, неспособных решать задачи сходу, таких отклонений поведения не наблюдали, и с повтором предъявлений верность решения задач, как правило, повышалась. Такие разные состояния сообразительных и несообразительных в данных опытах животных свидетельствуют о том, что ЭРД и обучаемость — разные формы ВНД, которыми разные особи наделены от природы в неодинаковой степени. Однако уровень и соотношение указанных форм ВНД у отдельных особей в определенной степени зависят от физиологического состояния, сложности возникшей задачи и условий, в которых пришлось ее решать. С другой стороны, ЭРД и обучение, как оказалось, вызывают в организме разную степень напряжения. Создается впечатление, что у части животных есть какой-то защитный механизм, предохраняющий их при умственной нагрузке от нервного срыва. Но вероятная цена этого защищенного состояния — несообразительность в отношении способности решения задач сходу, т. е. к ЭРД, но при достаточной сообразительности для их решения путем повторения, т. е. для способности к обучению.