— Ой, здесь кто-то есть!
— Свет! — выкрикнул Кривцов.
С облегчением выдохнув, я пробурчал:
— Тише вы… Давайте сюда…
Зашуршали подошвы и в луче фонаря показались чумазые физиономии. Ребятня жмурилась от яркого света, но при этом — счастливо улыбалась. Когда пропавшие приблизились, я пересчитал их по головам. Слава богу, все четверо!
— Так, — сказал я. — Идите впереди. Не растягиваться, чтобы я видел ваши затылки. Пошли!
— Ой, мокро! — снова ойкнула Киселева.
Луч фонаря высветил на полу тонкую пленку воды. Мое опасение получило подтверждение.
— Без паники! — скомандовал я. — Продолжаем движение.
И мы гуськом двинулись назад. Через несколько шагов и я почувствовал, что мои кроссовки намокают. Вода прибывала быстро. Надо было спешить. Беда в том, что пол штрека, покрытый вековой пылью, стал скользким, а двигаться приходилось пусть с небольшим, но уклоном вверх. Когда мы вышли к месту разветвления, воды на полу было уже по щиколотку. Хорошо, что я догадался оставить на стене заметную царапину, иначе мы могли бы свернуть не в тот тоннель.
К счастью, вода уже прибывала не так быстро, видимо выровнялся уровень во всех затопленных штреках. И все же медлить нельзя. Горе-кладоискатели и так уже перепуганы. Каждый из них умудрился по паре раз поскользнуться и теперь все четверо напоминали мокрых цыплят. Когда мы дошли до места, где я оставил веревку, то первым ее увидела уже почти непрерывно ойкоющая пионерка. Ей почудилось, что на полу извивается змея. Веревка и в самом деле извивалась. Похоже, что кто-то дергал ее.
— Возьмитесь каждый за веревку и, перебирая руками, двигайтесь вдоль нее, — скомандовал я.
Мокрый, уставшие, испуганные — они подчинились беспрекословно. Школяры были ниже меня и для того, чтобы преодолеть отрезок штрека с низким потолком, им достаточно было лишь согнуться пополам. Мне пришлось туже. Одно дело ползти на четвереньках по сухому тоннелю, другое — по покрытому жидкой грязью. Пришлось отдать фонарь Зимину, замыкающему четверку беглецов. Прыгающий луч впереди стал для меня ориентиром в грязи.
Вдруг луч отдалился и пропал. Оказавшись в кромешной тьме, я лишь с большим трудом не заорал от страха. Сказалось напряжение, которое я испытывал с момента исчезновения этих шалопутов, по которым ремень плачет. Сцепив зубы, я пополз вперед, и вдруг кто-то вцепился в ворот моей олимпийки и потащил, словно щенка за шкирку. Пацанам бы на это силенок не хватило. Значит, они уже в штольне, а мой напарник по спасательной операции и недавний недруг, поспешил мне на помощь.
Боже, как же хорошо оказаться под открытым небом! Спустя несколько минут, после того, как Григорий Емельянович помог мне выбраться из затопляемого тоннеля, я лежал на траве и с наслаждением смотрел на проплывающие облака. До меня доносились голоса, но я не слишком-то к ним прислушивался. Кажется, военрук заставлял горе-кладоискателей снять с себя все мокрое и грязное и переодеться в сухое и чистое. Киселева вопила, что стесняется, а пацаны хихикали. Им все было, как с гуся вода. Не дошло до них, что сгинуть могли.
Идея насчет переодевания мне понравилась, и я решил, что обязательно сделаю это, как только немного отдохну. Ко мне подошел Петров, присел на корточки, протянул фляжку.
— На вот, глотни, — сказал он. — Это коньяк.
Это было очень кстати. Я перевернулся на бок, приподнялся на локте, взял у него фляжку и сделал глоток. Спиртное побежало по пищеводу, одновременно согревая и возвращая бодрость. Я сел и снова приложился к горлышку, потом, с сожалением, вернул фляжку хозяину.
— Спасибо!
Он кивнул и тоже сделал глоток. Потом завернул пробку и спрятал сосуд с драгоценной влагой в карман штормовки.
— Больше нельзя, — проговорил Григорий Емельянович и спросил: — Как ты их нашел?
— Да в общем случайно! — отмахнулся я. — Услышал голоса… Они оказались в соседнем штреке… Шли на шум воды, надеялись найти подземную речку…
— А речка нашла их…
— Нас, — уточнил я.
— Прости, что именно тебе пришлось их вытаскивать…
— Это мой долг, — понимая, что диалог звучит уж слишком по киношному, я все же продолжил: — По крайней мере, трое из моего класса… И потом, ты же не мог знать, в какой из штреков они полезли…
— Это да… — кивнул Петров. — Хотя мой тоже оказался заковыристым… Местами шел под большим уклоном, а потом и вовсе перешел в вертикаль…
— И ты испугался, что они могли туда свалиться?..