Я несколько раз перечитал письмо. Противоречивые чувства захлестнули меня. Вот если бы я не поперся на вписку, а обиженный вернулся в общагу, то потерял бы эту невероятную девушку навсегда. Можно было не сомневаться, что Илга, поступи я иначе, сделала бы все, чтобы больше не встречаться со мною. А теперь она сама найдет меня. И в этом тоже нет никаких сомнений. И когда я все это осознал, меня захлестнуло такое ощущение внезапного прилива настроения, почти счастья, что я не знал, с кем им поделиться.
С Груней?.. Боюсь, здесь одним разговором не отделаешься… С Петюней?.. С ним придется пить, а завтра — на работу… С кем же тогда?.. Можно было бы потрепаться с Витьком, но у него нет телефона… И я понял — с кем можно поговорить, с Тигрой… Телефонный номер квартиры директора у меня был записан… А вот где взять сам аппарат?.. В общаге он был либо на вахте, либо в кабинете коменданта, но и в том и в другом случае придется разговаривать под пристальным взглядом вахтера или той же Аграфены Юльевны… Ради короткого делового разговора — можно и потерпеть, а вот ради душевного…
Остается только один вариант. Я отыскал в кармане несколько двухкопеечных монет, оделся и направился к телефону-автомату, что стоял недалеко от пельменной. Пришлось отстоять небольшую очередь, но я терпел. Когда подошла моя очередь, я вошел в кабинку, вставил монетку и набрал номер квартиры Разуваевых. Ответили быстро и, к счастью, это была Тигра.
— Привет! — сказал я. — Это Саша Данилов…
— А-а, привет! — откликнулась Антонина Павловна. — Как ты?..
— У меня все хорошо… А у тебя?..
— Не жалуюсь…
— Как родители?..
— Ничего, правда, папа немного приболел…
— Что случилось?..
— Шапокляк вытянула из него все жилы из-за этой истории с шахтой…
Вот же старая сволочь.
— Я могу чем-нибудь помочь?..
— Вряд ли… Он, наверное, возьмет завтра бюллетень.
— Ну и правильно, пусть отдохнет, полечится…
— Если у тебя всё, то давай, до завтра!..
— До завтра! — буркнул я, и трубка запикала короткими гудками.
Я выбрался из будки. Желание делиться счастьем у меня пропало. В реальном мире для него всегда мало места. Надо было возвращаться в общежитие, соображать себе какой-нибудь ужин и ложиться спать. День и так вышел насыщенным. Однако, как говорится, судьба играет с человеком, даже если он не играет на трубе. И на сегодняшний вечер она еще не исчерпала своих сюрпризов. Не успел я сделать несколько шагов в направлении общаги, как меня окликнули. Я узнал голос и обернулся нехотя.
— Добрый вечер, Людмила Прокофьевна, — произнес я не слишком приветливым голосом.
— Здравствуй, Саша! — понурив голову, пробормотала та.
Все-таки, что ни говори, у Шурика Данилова доброе сердце и с этим я ничего не могу поделать. У преподавателя биологии был такой несчастный вид, что остаться совсем равнодушным я не мог. Нельзя сблизиться с женщиной даже на короткое время и потом разойтись в разные стороны, как ни в чем не бывало. Вернее — можно, если ты совсем уж равнодушная скотина. Именно такой скотиной я и был когда-то, теперь я это хорошо понимал, но даже не очень пока долгое пребывание в теле молодого физрука необратимо меняло прожженного циника Вована Данилова.
— Что-то случилось, Люся?
— Мне очень нужно с тобой поговорить…
— Ну давай, я тебя провожу, по пути и поговорим…
— Нет, мне нужно, чтобы ты поднялся ко мне…
Глава 5
Я снова шел по улице Ленина, к дому учительницы биологии, но на этот раз никаких предвкушений у меня не было. Выслушаю Людмилу Прокофьевну да и только. На что бы та ни рассчитывала. У меня теперь есть Илга. Хватит с меня похождений. Хочу нормальных отношений. Удивительно, конечно… Непривычно так рассуждать для Данилова. Но я теперь не он, а он теперь не я. Не совсем «Я».
Такие вот благочестивые мысли вертелись у меня в голове, когда биологичка вела меня к себе. Можно сказать, почти под конвоем. Хорошо, что уже было темно, и нас разглядели только собаки.
Мы снова вошли в знакомый мне подъезд, поднялись к квартире двадцать пять. Хозяйка отворила дверь и едва не втолкнула меня внутрь. Я снял ботинки, куртку, в ожидании дальнейших распоряжений. Людмила Прокофьевна тоже разделась и разулась. Все это происходило в полной тишине, лишь слышался стук каблуков, снимаемой обуви, да свист плащевой ткани. Мы вели себя точно старые супруги, вернувшиеся с прогулки, которым давно уже не о чем говорить, но уважение осталось. Однако, супругами мы не были. И лично я — и не собирался.