— Я купил квартиру в кооперативе, — терпеливо произнес я. — С этой целью и посетил вас.
— Не пытайтесь меня подкупить! — отмахнулась та. — Вы думаете, я мещанка, которую только деньги интересуют?.. Ошибаетесь! Меня интересуют лишь счастье и благополучие дочери.
— Иными словами, вы бы радостью выдали свою дочь за слесаря, если бы были уверены, что с ним она будет счастлива? — не без ехидства поинтересовался я.
— Не пытайтесь меня ловить на слове, молодой человек!.. Я не меньше вашего ценю человека труда!.. Просто у Виленчки должна быть жизненная перспектива!.. А здесь, в Литейске, ее нет и быть не может!
— Что вы знаете о жизненных перспективах? — хмыкнул я.
— Да уж побольше вашего!
— Мама, ты опять в своем репертуаре, — сказала Вилена, появляясь в комнате с подносом, на котором стоял чайник, чашки, вазочки с вареньем, конфетами и сахаром.
Я взял у нее поднос и поставил его на письменный стол. Аглая Мефодьевна вздохнула, поджала губы и удалилась. Ее дочь тут же принялась разливать чай.
— Что, опять отговаривала на мне жениться? — спросила она.
— Желает тебе благополучия и счастья.
— Да себе она желает счастья! — хихикнула Вилена.
— Как же так?..
— Да вот так! Это ее голубая мечта! Она ведь откровенничала со мною, когда я младше была, рассказывала, что всю жизнь хотела выйти замуж за дипломата и мотаться по заграницам… Не вышло! Вот теперь и старается меня запихнуть в свою мечту. Реализоваться через дочь, так сказать. И сама не понимает, как это нелепо.
— Ну так она тебя любит.
— Я ее — тоже, потому и терплю.
— Тогда и я потерплю.
— Маме — это понравится, — откликнулась девушка. — Она любит, когда ее терпят. Ее все терпят…
— Да, только терпеть друг друга мы будем с ней на расстоянии.
— Бедная мама, все ее мечты пойдут прахом.
Мы посмеялись, попили чаю и я начал собираться. Надо было еще к родичам заехать. Вилена проводила меня до двери, поцеловала, и я покинул ее квартиру. Можно было не торопиться, хотя на часах было уже девять вечера. Тем не менее, через десять минут я был уже на месте. Благо, что небывалое для начала марта тепло окончательно подъело снег даже на обочинах, не говоря уже о проезжей части. Окна в доме светились желтым. Значит, брательник и сеструха еще не спят. Я припарковался у забора, вышел и направился в дом.
— Добрый вечер! — сказал я, переступая порог. — Не ждали!
— Ждали, — ответила Ксюха. — Еще днем.
— Прости, сестричка, завертелся!
— Проходи, будем чай пить.
— Чаем я уже налит по уши, а вот съесть чего-нибудь не откажусь.
— Садись-садись, — пробормотала сеструха и окликнула. — Володька! Брат пришел!
Брательник выскочил из комнаты, бросился меня обнимать. Хотя в школе мы виделись. Правда, там мы оба вели себя сдержанно. Как полагается учителю и ученику.
Ксения накрыла на стол и мы поели. Володька тут же сорвался и вернулся в свой закуток. Как всегда у Борисовых, я чувствовал как покой и беспечность охватывают меня. Словно завтра мне не предстояло принять участие в операции, в результате которой шутка, которую я вчера брякнул, толкуя с литейским классиком, может стать реальностью. Или я могу стать трупом.
— Ксюша, завтра, в четыре часа тебе нужно зайти в контору ЖСК, по адресу: улица Строителей, дом девять. Первый подъезд, квартира один, — сказал я. — Подпишешь документы на квартиру. Деньги я уже внес.
— А ты будешь при этом? — спросила она.
— Нет. У меня занятия.
— Мне одной как-то боязно.
— Ничего не бойся. Все уже решено.
— Хорошо. Как скажешь. Ты же старший мужчина в семье.
Все бы женщины были такими покладистыми.
— Ладно. Я могу отпросить Володьку с уроков. Пусть он будет рядом в эту торжественную минуту.
— Нет уж, — тут же взъерепенилась «покладистая» сестра. — Нечего занятия пропускать. Сама справлюсь. А потом зайду за ним в школу. Ты там еще будешь?
— Буду. Могу вас подбросить домой.
— Вот и отлично!
Мы еще посидели и я начал собираться домой. Хотя Ксюша уговаривала остаться. Я был бы рад, но сегодня мне нужно вернуться к себе. В свой двор я загнал «Волгу» около одиннадцати. Дома принял душ, а потом взял ручку и бумагу, на которой изложил свою посмертную волю. На тот случай, если мой душеприказчик, в чине майора, что-нибудь забудет или перепутает. После чего завалился спать. Утро я начал с пробежки, не поддавшись малодушному желанию махнуть на все рукой.
В школе я тоже вел себя, как обычно. Даже, как ни в чем не бывало, поручкался с Курбатовым. Тот ни словом, ни жестом не подчеркнул, что сегодня какой-то особенный день. К концу уроков в школе появилась сестренка. Она скромно дождалась в вестибюле, покуда прозвенит последний на сегодня звонок. Когда я переоделся у себя в тренерской и вышел к ученической гардеробной, то даже не сразу узнал Ксению Борисову. Она хоть и была в непрезентабельном сером пальтишке, но зато накрасилась и накрутила прическу.