— Телефона нет, есть только американские рации для ближней связи.
— Уоки-токи? — уточнил я. — Видел у тебя такую коробочку.
— Она и сейчас при мне.
— Давай!
Он сунул руку за пазуху, вынул коробочку портативной радиостанции, нехотя отдал мне.
— У кого вторая?
— Да у шкета этого, что на моцике…
— Ясно. Полезай в кабину, готовь аппарат к полету.
— Слушаюсь, босс!
Динамо зашагал к вертолету. Вскоре послышался нарастающий гул разогреваемых движков.
— Так, друзья, — сказал я, обращаясь к милиционерам. — Штурмовать Базу не будем. Вы остановитесь на шоссе, там где съезд на проселок со стороны Затонья и ждите мою команду.
— Хорошо! — ответила за всех Красавина. — Тогда мы поехали.
— Давайте, друзья! До встречи.
Они кивнули и пошли к воротам. А я — к вертушке. Она уже медленно вращала винтами. Я забрался в кабину, уселся в пассажирское кресло. Пилот протянул мне шлемофон и знаком велел пристегнуть ремни. Я застегнулся, надел шлемофон. В наушниках щелкнуло и раздался голос Динамо:
— Прикинь… Учебный аэродром в училище. Летаем по кругу… Первый проходит вокруг аэродрома. И называется малый круг, то есть — мы ходим либо по малому, либо — вокруг всего района, то есть — по большому. Есессно, всем нам нравилось летать по большому кругу… Представь, летний денек, солнышко, ветерок… Около СКП — стартового командного пункта — ошиваются все, не задействованные в полетах курсанты, ну а динамики исправно доносят сведения о ситуации в воздухе. Ну и вот пилот докладывает: «Четыреста третий, взлет по кругу». РП — то есть руководитель полетов отвечает: «Разрешаю по малому, курс двести». Пилот: «Разрешите сходить по большому?» РП: «Нет, идите по малому». Пилот: «Я уже ходил по малому, можно теперь по большому?» РП: «Четыреста третий, только по малому! Запрещаю по большому! Повторите, как поняли!» Пилот обреченно: «Четыреста третий понял, еще раз по малому…» А мы катаемся по траве от смеха…
— Смешно, — откликнулся я.
«Химик» кивнул и вдруг заговорил другим голосом:
— Борт двадцать шесть тридцать два прошу разрешение на взлет… Курс обратный… Спасибо! Иду на взлет.
Винты завыли, как безумные. Пилот потянул рукоятку на себя и вертушка оторвалась от бетонных плит, зависла, развернулась носом в сторону города и постепенно набирая высоту, поплыла вперед. Сверкнула внизу гладь Русалочьего озера — зеркало в резной раме тумана. Мелькнула серая полоса шоссе, над которой летели желтые черточки — это были лучи фар. Наверное, моей «Волги». Потянулись черные бесформенные пятна полей и лесов. Понятно, вертолет шел по самому кратчайшему маршруту. Что ему сорок километров, тем более — по прямой!
Справа возникла полная дрожащих огней чаша. Литейск. Динамо взял левее, явно не собираясь пролетать над городом. Внизу стальным блеском отозвалось широкое лезвие Проныры. Вертолет пролетел над нею, косо прочертил небо над Заречьем и снова понесся над лесами, которые изредка прерывались нитями дорог. Через некоторое время внизу снова проплыло русло Проныры. И опять — потянулась черная щетина лесов. Пилот набрал высоту и я увидел две почти идеально круглых проплешины — одна тусклая, другая серебристо-белая.
Это были кратеры, в которых когда-то добывали железную руду. В одном из них, заполненном водою, я увидел прообраз Нового Мира и пообщался с тонким человеком. А в другой свалился деморализованный Лжестропилин. Однако «химик» уводил аппарат в сторону. Мы промчались над Затоньем — жалкая горстка фонарей — и снова сплошные леса. Вдруг в моем кармане замигала световым индикатором американская рация. Видимо, мы вошли в зону досягаемости коротковолновой станции. Я показал Домино жестом, чтобы помалкивал, а сам вытащил приемник и пробормотал, подражая голосу карлика:
— На связи…
В ответ послышался только невнятный треск. «Химик» переключил управление на автопилот и помог мне подсоединить гарнитуру шлемофона к рации.
— Гулливер, это Сарай! — услыхал я. — Как слетал?
— Не твоего ума дело.
— Не, я чё, я ничё… Жорыч и Митрофаныч интересуются…
— Передай им, что бабки при мне… Физрук выкатил всю сумму. Как понял, Сарай?
— Физрук выкатил всю сумму, — повторил он.
— Я тебе дам пять штук, если сделаешь, что скажу.
— Гулливер, ты же знаешь, я за тебя в огонь и в воду.
— Слушай внимательно! Берешь пацана, сажаешь на свои колеса и везешь к шоссе. Там тебя встретят… Черная «Волга» государственный номер — эЛ два восемь, шесть три эС А… Да не ссы, это надежные люди… Передаешь пацана им, затем возвращаешься и я с тобой рассчитываюсь.