— И то хлеб, — сказал Магистр. — Полагаю, мы знаем, куда именно он ушел и последуем за ним.
— Да, Мессир.
— Мистер Борден?
Гарри пожал плечами.
— Я хотел бы услышать план, — сказал он.
— План следующий, — сказал Магистр. — Мы полетим на планету, на которой он засел, и там вы его прикончите.
Тела дохлых паладинов и корпуса подбитой техники Элронда тоже превратились в пыль, и на поле боя остались только наши потери. Остатки рейнджеров бродили по прерии, собирая доспехи и оружие своих павших товарищей. К нашему разговору никто из них интереса не проявлял, видимо, Магистр объяснил им все еще до боя.
В своей уникальной манере, разумеется.
— Это неплохой план, — сказал Гарри. — А как насчет сил поддержки?
— Я, как обычно, обеспечу все необходимое, — сказал Магистр. Так вы с нами, мистер Борден?
— Выходные у меня, вроде бы, ничем не заняты, — сказал Гарри.
— Отлично, — Магистр повернулся ко мне. — Селена мертва?
— Нет, — сказал я.
— Мы договаривались немного иначе.
— Я убил ее, она воскресла, — сказал я. — Что еще я мог сделать?
— Убить ее еще раз? — предположи Магистр.
— Обязательно, — сказал я. — Как только я снова ее встречу. Но сейчас я сделал все, что мог.
— Сделал все, что мог, — повторил Магистр. — Это чертовски похоже на попытку оправдать свою неудачу. Проигравшие делают, что могут. Победители делают то, что должны.
— А ты вообще делаешь, что хочешь, да?
— Не каждый, к сожалению, раз, — сказал Магистр. — Полсон?
— Мертв.
— Жаль, — сказал Магистр, но голос его остался прежним, а на лице не дернулась ни одна мимическая мышца. — Как это произошло?
— Селена, — сказал я. — Уже после респауна.
— Я понимаю, что Селена, — сказал Магистр. — Но я не спрашивал, кто. Я спрашивал, как.
— Она перерезала ему глотку, — сказал я. — Черным зазубренным кинжалом, вероятно, отравленным ядом изначального мира.
— Скорее, вирусом изначального мира, — поправил меня Магистр.
— Ты не говорил, что у нее есть такое оружие, — сказал я.
— Прерия обширна, небо голубое, вода мокрая, где-то в этом штате застрелили Кеннеди, Селена — Архитектор, у Архитекторов есть оружие, способное убить кого угодно, — сказал Магистр. — Какой еще из очевидных фактов я должен был упомянуть? Или ты думал, что все будет просто? Если так, то я открою тебе большой секрет, физрук. В этой игре ничего не бывает просто. За по-настоящему ценные вещи надо драться всерьез.
— А за что дерешься ты? — спросил я.
— Ты знаешь, за что.
— Я уже не уверен, — сказал я. — Ты мне что-то там говорил, но ты же Архитектор, а Архитекторы врут. Это тоже очевидный факт.
— В чем же, по-твоему, я солгал?
— Например в том, что Пожирателя Миров можно остановить при помощи Венца Демиурга, — сказал я.
— Такое возможно, — сказал Магистр.
— Тогда ради чего мы устроили весь этот цирк и положили столько людей?
— Венец у тебя, — сказал Магистр. — Почему ты позволил Полсону умереть?
— Ты знаешь, почему, — сказал я. — У меня не хватает статов, чтобы им полноценно пользоваться.
Магистр ткнул пальцем в Виталика.
— С ним у тебя получилось.
— Да, — сказал я. — Потому что решение было очевидным и лежало на поверхности.
Разумеется, я экспериментировал с Венцом позже, но все было безрезультатно. Мифический интерфейс разработчика так и не открылся, мое мировосприятие осталось прежним, что с Венцом на голове, что без него.
Или я что-то не так делаю, или слухи о всемогуществе артефакта оказались сильно преувеличенными.
— Я уже говорил тебе, Венец Демиурга — это скальпель, — сказал Магистр. — Инструмент, предназначенный для решения определенного круга задач. Конечно, его можно использовать и в качестве оружия, и, чисто теоретически, ты можешь взять скальпель и затыкать им до смерти слона или кашалота. Но сколько усилий тебя для этого потребуется и сколько времени ты потратишь?
— Если на кону чужие жизни, я готов пожертвовать собственным временем, — сказал я. — И приложить некоторое количество усилий.
— Не сомневаюсь. Вот только времени у нас не было, — сказал Магистр. — При помощи скальпеля… Венца можно сделать так, чтобы Пожиратель Миров перестал существовать. Но для этого потребуется воспроизвести множество точечных воздействий в совершенно разных местах. Плетение этой паутины потребовало бы несколько месяцев, если не лет, и за это время Земля точно была бы потеряна для вас навсегда.
— А тебе до этого что за дело?