— Вероятно, — сказал я. — Но мы этого уже не узнаем.
— Да мне не очень-то и интересно, — сказал Гарри. — Если бы речь не шла о Земле, я, быть может, в этой схватке болел бы за Элронда. Нельзя устроить веселую жизнь целой галактике и надеяться, что тебе в ответ ничего не прилетит.
— Элронд не борется с Системой, — сказал я. — Он ее уничтожает. Уничтожает все и всех. А это — миллионы разумных существ. Может быть, миллиарды.
— Жизнь в Системе лучше, чем смерть, — согласился Гарри. — Но хуже, чем жизнь без Системы.
— Тебе не кажется странным, что этот вопрос занимают двое, занимающие две верхние строчки общеигрового рейтинга? — спросил я. — То есть, двое встроившихся в Систему лучше всех и наиболее в ней преуспевшие?
— Это людоедский рейтинг, — сказал Гарри. — В топе сто нет ни одного представителя мирных профессий. Подозреваю, что и топе тысяча тоже. Знаешь, если бы я выбирал между миром, в котором такие, как я, правят бал, и миром, в котором такие, как я, вовсе не нужны, я бы без колебаний выбрал второй.
— Мир, в котором такие, как мы, не нужны, это утопия, — сказал я.
— А мир, в котором такие, как мы, находятся наверху, это непрекращающаяся кровавая оргия в марсианском аду, — сказал Борден. — У меня нет иллюзий на свой счет. Я — смертельное оружие, если меня куда-то отправляют, значит, дела там совсем плохи. И если вдруг я оказываюсь на вершине или, благодаря тебе, где-то около нее, значит, дела плохи у всего мира.
— На мой взгляд, ты как-то излишне критично к себе настроен, — заметил я.
— Брось, — сказал он. — Мы — те, кто скрывается в тени. Нормальным людям лучше бы вообще не знать о нашем существовании, и если жизнь идет своим чередом, то они и не знают.
— Зачем ты тогда вообще этим занимаешься?
Гарри пожал плечами.
— Наверное, уже по привычке. Ну, и еще потому, что у меня это хорошо получается, а человек должен делать то, что у него получается.
— Хороший убийца лучше плохого плотника?
— Твоя ирония была бы мне понятна, если бы мы жили в мире, в котором убийцы вовсе не нужны, — сказал Гарри.
— Как ты вообще пришел в профессию?
— Мне сказали, что я нужен своей стране и своей королеве, и я поверил.
— Кто сказал?
— Вербовщик, — сказал Гарри. — Знаешь, моя семья очень богата. Была… В принципе, я вообще мог бы не работать всю жизнь, или пойти по стопам отца и стать гиппопотамом мирового бизнеса.
— Ну, мы знаем, чем бы это в любом случае закончилось, — сказал я.
— Да, мы знаем, — сказал Гарри. — Когда ты собираешься все откатить?
— Как только тут все начнется, — сказал я.
— Понятно, — сказал Гарри. — Тебе не жаль этот мир? Я нахожу его довольно приятным. И очень похожим на наш.
— Жаль, — сказал я. — Но если ты не можешь спасти вообще всех, попробуй хотя бы спасти своих.
— Это понятная логика, — сказал Гарри.
— Не трави душу, — попросил я. — Меня и без этого не покидает ощущение, что я собираюсь принести этот мир в жертву, чтобы спасти наш. Хотя это не так. И это не притащил сюда Систему, и она тут все поломает независимо от моих действий и моего участия.
— Англичане прагматичны, — напомнил Гарри. — Делай, что задумал, и будь, что будет.
— Так и собирался.
— А мы постараемся не мешать, — сказал Гарри. — Но это не точно. Магистр хочет с тобой встретиться и поговорить. Обсудить, так сказать, стратегию.
— А чего он сразу не пришел? — спросил я.
— Не знаю, — сказал Гарри. — Попросил меня договориться о встрече. Видимо, хочет сказать тебе что-то неприятное.
— Как обычно, — сказал я.
— Он вручил тебе Венец.
— У него были свои цели, и я полагаю, что он их уже достиг.
— Ты убрал Немезиду?
— Нет, — сказал я. — Но она больше не имбалансный персонаж, если ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю, — сказал Гарри. — Кстати, об имбалансных персонажах. У тебя есть хотя бы отдаленное представление о том, почему Элронд тебя ищет?
— Да, — я достал из инвентаря кубик с «кодами доступа к Длинному Копью», снятый с тела Отца, и бросил его на стол. — Потому что у меня есть вот это. Если хочешь, можешь оставить себе.
— Нет, спасибо, — сказал Гарри. — А что это?
— То, что ему по каким-то причинам очень надо, — сказал я.
— Понимаю, — сказал Гарри. — Но что это?
— У мня есть одна версия, но я не могу ни подтвердить ее, ни опровергнуть, — сказал я.
— Поделишься?
— Поделюсь, — сказал я. — Но если уж мы играем в открытую, ответь на пару моих вопросов.
— Легко, — сказал Гарри.