Если вернешься. Если еще будет, куда возвращаться. И если это будешь ты.
Хотя, может и к лучшему, если все случится, когда ее не будет рядом.
Возможно, так будет проще.
— Я вернусь, и у нас будет всего пять дней, — сказала она.
— Хочешь, я поеду с тобой? — предложил я.
— Нет, — сказала она. — Я еду работать и не хочу, чтобы ты путался у меня под ногами.
— Ну, нет, так нет, — сказал я.
— И облегчение отразилось на его лице, — сказала она.
— Так прямо и отразилось?
— Нет, — сказала она. — Но я же вижу, что ты и сам не хочешь.
— Музеи скучные, — сказал я. — Но я готов терпеть.
— Такую жертву я не приму, — сказала Белла.
Я думал, что сейчас она спросит, что будет потом, когда мой «отпуск» закончится, и боялся этого вопроса, потому что не хотел врать.
Но она не спросила. Похоже, она тоже дальше следующей недели ничего не планировала.
А я бы и рад хоть что-нибудь спланировать, но эти обстоятельства действительно от меня не зависят.
Я не знаю, когда начнется апокалипсис. Я не знаю, когда сюда заявится Элронд и заявится ли он сюда вообще. Я понятия не имею, как мы будем его забарывать, потому что у меня нет способностей к его забарыванию, а Гарри с Брюсом прошлый раз таки не смогли довести дело до конца.
Я здесь, по сути, вообще зритель, а если и актер, то один из массовки.
Драться с Элрондом там, где ему действительно можно нанести урон, я не умею, это для Гарри с Брюсом.
Пользоваться Венцом Демиурга на всю катушку мне ущербный игровой интеллект не позволяет, так что восстановление Земли полностью ложиться на хрупкие плечи Федора и могучие плечи Виталика, который ту программу для отката и написал.
Магистр… Ну, он Магистр, он тут все организовал, все подстроил, возможно, у него еще какие-то тайные планы есть, не верю я, чтобы такой тип очередной интриги не вынашивал. В общем, ему всегда есть, чем заняться.
А мне только и остается, что шляться тут без дела и клеиться к местным женщинам. Занятие, бесспорно, приятное, но для нашего общего дела по спасению галактики довольно бесполезное.
— А кем ты был до того, как начал преподавать математику? — спросила она.
— Учился математике и тому, как ее преподавать, — сказал я.
— А до того?
— А ты уверена, что было до…?
— Уверена, — сказала она. — Ты смотришь на мир, не как учитель.
— А как кто?
— Как солдат, — сказала она. — У тебя глаза солдата. Цепкий, внимательный взгляд, не упускающий ни единой мелочи. Ты все время обшариваешь местность, словно ищешь врага. Часто оборачиваешься и проверяешь, что у тебя сзади. Никогда не садишься спиной к двери. Ты похож на солдата на вражеской территории. Или на солдата, который так и не вернулся с войны.
Или на солдата, который свою войну всегда таскает с собой.
— И не пытайся мне врать, — сказала она. — Я знаю такие глаза. У моего отца были такие же.
— Где сейчас твой отец?
— Умер.
— Мне жаль.
— Ничего, это случилось довольно давно. Они с мамой погибли в автокатастрофе, так что меня воспитывала тетя.
— Мне жаль, — тупо повторил я. — Да, я был солдатом, но это было очень давно и очень далеко отсюда.
— Так ты вернулся по программе репатриации?
— Да, — сказал я.
— Морской десант?
— Спецназ, — сказал я. — Ошибки далекой молодости Цепь неверных решений, принятый на неправильном понимании картины мира. Впрочем, я не уверен, что и сейчас ее правильно понимаю, однако, кто вообще может таким похвастаться?
— И ты убивал людей?
— Много, — сказал я. — Прости, я не хочу об этом говорить.
Она была не тем собеседником.
Очень трудно объяснить гражданскому, тем более, женщине, тем более, в мирное время, что такое война на самом деле. И системные войны в этом плане мало отличались от досистемных.
Война никогда не меняется.
— Понимаю, — сказала она. — Папа тоже не любил об этом говорить.
— Поэтому пойдем лучше мороженого поедим, — сказал я. — Мы как раз недавно мимо торговой тележки проходили.
— Пойдем, — согласилась она.
Мы развернулись и принялись гулять по набережной в обратном направлении. Между нами повисло молчание, но это было не неловкое молчание, когда собеседники не знают, что сказать, чтобы не задеть друг друга, а спокойной и уютное молчание, когда оба знают, что в нужный момент нужные слова обязательно найдутся.
С Мариной у меня тоже получалось так молчать, и чем там дело кончилось? Я не успел, хотя я уже не уверен, что там в принципе можно было успеть.
Интересно, а когда в этом мире начнется эпоха войн за личное возвышение, Система мне квест на спасение Беллы выдаст? Или мы недостаточно долго знакомы? Или, поскольку я тут без приглашения, она вообще мое присутствие игнорировать будет?