— Не, — сказал Димон. — Сначала кто-то что-то пробубнил про зомби и начало игры, но я был в яме и менял глушитель, а потому особо не вникал. А потом я вылез, а тут один другого жрет и причмокивает.
— А монтировку, которой ты их успокаивал, тебе не предложили в качестве оружия ввести?
— Предлагали вроде, — сказал Димон. — Но я так и не понял, зачем.
— Ну ты олень, — сказал я. — Если еще можно, то вводи.
— А как?
— Если б я знал.
Он докурил и захлопнул дверь. Мы проползли еще метров двадцать.
— На метро быстрее, — сказал он.
— Что-то сомневаюсь, — сказал я.
Мы проползли под эстакадой Третьего Транспортного кольца и стало чуть веселее. По крайней мере, я пару раз вторую передачу включал.
— Ну, вот найдем мы твою Марину, — сказал он. — А дальше что?
— Дальше надо из города двигать.
— А куда? — спросил он. — На какую-нибудь милую семейную ферму? Или найти тюрьму, зачистить ее от зомбизэков и спать там в камерах?
— Так далеко я не планировал, — честно признался я.
— Может, пора начинать? Делать-то все равно нечего.
— Ну, это была бы нормальная стратегия, если бы мы имели дело с обычным зомби-апокалипсисом, — сказал я. — Но у нас тут какая-то непонятная система, и именно с ней надо сначала разобраться.
— Так разбирайся.
— Не могу, я за рулем.
— Ладно, давай я попробую, — сказал он и закрыл глаза. — Ничего не вижу.
— Конечно, — сказал я — Ты же закрыл глаза.
— Я имею в виду, я и так ничего не вижу, — сказал он. — Если это какая-то игра, должен же быть интерфейс.
— Попробуй отдать голосовую команду.
— Сидеть, — сказал он. — Фас! Апорт! Не получается.
— Ну я и олень, раз с тобой связался, — сказал я.
— Ладно, шучу, — сказал он. — Интерфейс!
— И как?
— Никак.
— Попробуй "статус".
— Статус! — выкрикнул он. — Статус, мать твою! О!
— Что там? — спросил я, подозревая очередной повод.
— Характеристики открылись, — сказал он. — Сила десять, ловкость восемь, интеллект… не буду говорить.
— А и необязательно, — сказал я. — Думаю, не выше троечки.
— Скотина ты, Чапай.
— Давай, ищи что-нибудь полезное.
Он углубился в себя, а мы подползли к Таганской площади. Светофоры не работали, и ад, который царил там обычно, превратился в какой-то мегаинфернальный суперпи…ец. Яндекс-пробки оценил бы его баллов в восемнадцать, если бы эти умники свой сервис руками не подкручивали.
Садовое кольцо мы пересекали около часа.
— Выносливость на единичку поднялась, — доложил Димон.
В центральной части города было посвободнее. Очевидно, все, кто владел хоть какими-то средствами передвижения, отсюда уже посваливали. Это была нормальная реакция, и я даже не хотел думать, что ждет нас на вылетных магистралях, когда мы поедем обратно.
Бизнес-центр, в котором работала Марина, находился в исторической части города, где много всяких переулков, и где без навигатора сам черт ногу сломит.
По счастью, я хорошо помнил дорогу, поэтому всего лишь три раза свернул не туда и один раз заехал под "кирпич".
Надо сказать, обнаружились в зомби-апокалипсисе и свои плюсы. Свободных парковочных мест, которых ты в обычное время тут днем с огнем не найдешь, было в избытке. Я припарковал ласточку прямо напротив входа, чего мне еще никогда сделать не удавалось, и по привычке завесил задний номер грязной тряпкой, которую достал из багажника.
— Пойдем? — спросил Димон.
— Подожди, — сказал я.
Из соседнего переулка послышался топот изрядного количества ног и характерные для зомби завывания. Мы пригнулись за ласточкой, морально готовясь вступить в бой, и тут мимо нас пробежал странный парень в мотоциклетном костюме и с десятикилограммовым блином от штанги под мышкой. Следом за ним, буквально наступая на пятки, бежала толпа голодных зомби. Что самое странное, у одного из этих зомби в руках была дубинка, такая же, как полицейская, только деревянная. Интересно, что зомби с ней собирается делать, если они его все-таки догонят?
По счастью, они были так увлечены пробежкой, что на нас с Димоном никакого внимания не обратили.
— Чего только в Москве не увидишь, — констатировал я.
— Он мог бы бежать быстрее, если бы бросил блин, — сказал Димон.
— Может, у него есть какой-то план, — сказал я. — Может быть, этот блин ему дорог, как память.
— Все может быть, — согласился Димон, поигрывая монтировкой.
И мы вошли в здание