Катя сидела напротив них, подперев голову кулаками, и смотрела, как они дружно едят, пока не очистили всю сковороду.
— Ты что это под цветком кривлялся и пальцами изображал? — спросил Ленька Карпу, отдуваясь и отодвигаясь от стола.
— Это я вас к себе подзывал, — спокойно ответил Карпа.
— Как же это ты подзывал, когда пальцем в ухо пихал и глаза закатывал? Разве так подзывают!
— Здорово непонятно было? — оживился Карпа.
— Обыщи меня, непонятно, — подтвердил Ленька.
— В этом вся и штука! Чем непонятнее, тем скорее хочется узнать, в чем дело. Вот вы сразу ко мне подползли.
Катя засмеялась. Володя тоже засмеялся, а потом сказал:
— Ну что, записались в бойскауты?
— А там никуда не надо записываться, — сказал Ленька. — Нас с Никитой приняли в патруль «Чайка».
— Ну и как, понравилось? — спросила Катя.
— А ничего, интересно, — сказал Ленька. — Им Никита там показал, что значит «ум, сила, воля, собранные вместе». Ротики поразевали…
Ленька рассказывал, а Володя и Катя слушали, рассматривая журнал, который принес Ленька.
— Что, Володя, скажешь? — спросила Катя, когда Ленька замолчал.
Володя отложил в сторону журнал, немного подумал.
— Организация бойскаутов не такая уж мирная организация, как ее пытаются представить бойскаутские руководители.
— Погончики носят! — сказал Ленька.
— Дело не в погончиках, — продолжал Володя. — Их основатель — Баден Пауль, кстати сказать, участник позорной войны с бурами, знаете, как объясняет необходимость организации бойскаутов?
— Как? — спросил Карпа, который слушал Володю, не спуская с него глаз и чуть приоткрыв рот.
Володя достал из кармана потрепанную записную книжку, порылся в ней.
— Примерно вот так. Я тут записал сокращенно из его книги, слушайте. Английские юноши, отправляющиеся служить в колонии, оказываются совершенно не подготовленными для жизни в условиях дикой природы и борьбы с враждебно настроенными туземцами. Он предлагает с детских лет готовить будущих колонизаторов. Для этого каждый мальчик или девочка должны быть сильными и ловкими. Уметь хорошо ориентироваться на местности, быстро разбивать палатку, строить переправы и вязать узлы. Знать сигнализацию и приемы первой помощи раненым. Уметь плавать и разводить костер с одной спички в любых условиях.
— А что? — сказала Катя, когда Володя замолчал. — Это увлекает.
— Это конечно, — сказал Володя. — Но бойскаутизм чужд и враждебен нам. В этой же книге Баден Пауль пишет, что бойскаут — верный слуга короля и верит в бога. А чтобы замаскировать империалистическую сущность бойскаутизма, выдвигает лозунг: «Бойскауты всего мира — братья».
Володя оглядел сидящих перед ним ребят.
— Все люди — братья, люблю с них брать я, — умильным голосом продекламировал Карпа, сложил руки на животе, елейно сощурил глаза и превратился в попа с антирелигиозного плаката, который Никита видел в горкоме. Проделал он это так мастерски, что все засмеялись.
Никита тоже засмеялся, но, спохватившись, взглянул на Леньку: «Скажет про треску или не скажет?»
— Но законы у них хорошие, — сказал Ленька: — «Бойскаут — верный сын трудового народа».
— Это у них сейчас такой закон, — сказал Володя. — А раньше был: «Бойскаут верен богу, царю и отечеству».
Володя поднялся из-за стола, прошелся по комнате.
— Ваша задача — поступить в дружину, собрать вокруг себя пролетарское ядро. Может быть, целый патруль. Рано или поздно нам придется создавать детскую организацию. Комсомол готовит смену партии, а кто-то должен готовить смену комсомолу. А вы, смена смене, должны покрепче навалиться на политграмоту, а то ваш скаут-мастер, я думаю, не дурак, постарается повлиять на вас по-своему. Недаром он на Никиту нацелился, не зря он здесь, — Володя похлопал по журналу, — подписывает свои статьи «Красный лис». Дружину хочет сохранить при Советской власти. Думаю, это ему не удастся.
— Факт! — сказал Ленька.
Никита толкнул локтем Карпу:
— А мы Гленарвана твоего видели.
— Что еще за Гленарван? — спросил Володя.
— Это так его Карпа называл, — сказал поспешно Ленька. — А как его на самом деле зовут, мы еще не знаем.
Володя переглянулся с Катей, улыбнулся.
— Знаю я, какие вы пинкертоны. Ну что же, одно другому не мешает.
Никита усмехнулся, хотел что-то сказать, но посмотрел на Леньку и промолчал.
Когда Никита уходил домой, Катя, мельком взглянув на его ноги, спросила:
— Тебе нравится ходить босиком или тебе обуть нечего?