Штурман распорядился произвести приборку и отвести судно подальше от берега, поставить на якорь, чтобы не обсохло во время отлива.
Андрей оставил на катере Никиту, Карпу и Леньку.
— Через два часа сменю, — сказал он, собираясь выпрыгнуть за борт. Потом вспомнил о чем-то. Достал из-под кормовой палубы ящик с тряпками и тертым кирпичом.
— Это чтобы не скучно было. Надраить до солнечного блеска, по две пары на брата, — он показал на медные уключины в бортах.
— Закончите, можете окунуться. Двое дежурят, один купается.
Андрей, перевалившись за борт, чуть задержался, нащупывая ногами дно.
— Тряпки прополощите и высушите.
Драить медяшку не очень веселое занятие, но хитрый Карпа разделил работу поровну и крикнул:
— Кто первый закончит, тому в воду.
Друзья заработали наперегонки и так занялись своим делом, что перестали поглядывать на берег, откуда доносились крики и плеск воды. На катере крепко пахло смолеными снастями. Солнце припекало, поджаривая плечи и спины. Вода слепила глаза.
Вдруг на берегу кто-то закричал:
— А-а-а, Леська тонет!
Никита вздрогнул и поднял голову. У самого берега ботинками в воде стоял длинный Тодик и показывал вниз по течению. Метрах в двухстах за кормой катера, где спокойная гладь реки превращалась в стремнину с крутящимися мелкими воронками, то показывались, то исчезали две чьих-то головы.
Никита сильно оттолкнулся ногами от горячих досок палубы и шлепнулся в воду. Он плыл широкими саженками, выбрасывая вперед то одну, то другую руку.
Вот он уже и у цели, но перед ним только одна голова. Он узнал старшего Бакина. Где же Поросенок? Никита приготовился нырнуть, но в этот момент у самого его лица всплыл маленький Леська. Это Валька вытолкнул его на поверхность, сам при этом уйдя под воду.
Холодные руки обхватили Никитину шею, и бескровные посиневшие губы невнятно пробормотали:
— Спа… спасите, пожалуйста…
Загребая руками и стараясь не смотреть в остекленевшие Леськины глаза, Никита поплыл к берегу.
Плыть становилось трудно. Леськины холодные руки кольцом давили горло. Дышать было нечем. Руки немели, и ноги сводило от напряжения. Никита попытался нащупать дно. Но под ногами была только вода.
Сбоку над самым ухом раздался невнятный голос Карпы: «Дай, дай… — а дальше, сквозь воду, заливающую уши, — бу-бу-бу…»
От знакомого голоса стало легче.
С берега по мелководью, разбрызгивая воду, бежали бойскауты. И в тот момент, когда Никита ногами почувствовал твердое речное дно, его подхватили под руки и вместе с безжизненно повисшим на нем Леськой выволокли на сухой песок.
Какое счастье чувствовать под собой твердую, прогретую солнцем землю и, раскинув руки, дышать полной грудью. Никита дышал и никак не мог надышаться.
А Леська, которого с трудом оторвали от Никиты, не дышал. Никита видел между голых ног и спин его маленькое скрюченное тело. Андрей подхватил это тело поперек живота, приподнял и встряхнул. У Леськи изо рта потекла вода. Патрульный умело и энергично делал искусственное дыхание. Леська шевельнул головой. Все обрадовались, загалдели. Валька Бакин, который приплыл вслед за Никитой, опустился на песок и заревел в голос.
— Вот чудило, — нагнулся к нему Костя, — теперь не плакать, а радоваться нужно.
Ожившего Леську унесли на одеяле в палатку, где девочки принялись отпаивать его горячим молоком. К Никите подошла Эрна. Щеки у нее были заплаканные. Она нагнулась над Никитой.
— Ты очень, очень… — сказала она и убежала.
Вернулись на берег Карпа и Ленька, помогавшие отнести Леську, присели на песок возле Никиты.
Карпа неожиданно схватил Леньку и Никиту за руки.
— Братцы! — прошептал он. — А где же Гленарван и Павлик? Куда они делись?
Друзья уставились друг на друга.
— Странно, — протянул Ленька, — такое событие, а их нигде не видно.
— Это да! — удивился Никита. — Крику столько было, неужели не слыхали?!
— Пошли! — решительно сказал Карпа и вскочил.
— Куда? — хором спросили Никита и Ленька.
— Я налево по берегу. Ты направо, — кивнул он Леньке, — а Никита прямо через кусты. Прочешем остров насквозь. Не такой уж он большой. И некуда им деться…
— Андрею сказать надо, — засомневался Никита.
— Никому говорить не будем, — возбужденно шептал Карпа. — Верность и честь, ты что, забыл? Мы их в момент застукаем. Пошли!
Друзья двинулись к прибрежным зарослям.
Глава 10