Вдруг мулатка вздрогнула и крепче прижала к себе малютку.
На острове послышался яростный лай. Из чащи выскочила собака и огромными прыжками помчалась вдоль берега.
Зерма узнала ищейку, которую Тексар, уходя в лес, оставил на острове сторожить вигвам.
Ощетинившись, с глазами, налитыми кровью, собака готова была броситься в воду, кишащую гадами.
В ту же минуту на берегу появился человек.
Это был Тексар, остававшийся на острове. Услышав лай собаки, он прибежал на берег.
Как описать охватившее его бешенство, когда он увидел уносимое течением дерево и на нем мулатку с девочкой? Пуститься в погоню за ними он не мог, — ведь лодка была по ту сторону пролива. Оставалось одно: убить Зерму, рискуя вместе с нею убить и ребенка.
У Тексара было ружье. Он поднял его и прицелился в мулатку, которая старалась прикрыть собою девочку.
Но вдруг рассвирепевший пес кинулся в воду. Тексар опустил ружье. Он решил подождать, что будет дальше.
Собака поплыла, быстро приближаясь к дереву. Зерма, крепко зажав нож в руке, держала его наготове. Но ей не пришлось им воспользоваться.
Змеи мгновенно опутали собаку. Она отчаянно защищалась своими страшными клыками от их ядовитых укусов, но очень скоро скрылась под водой.
Собака гибла на глазах у хозяина, и он бессилен был ей помочь. А Зерма между тем ускользала из его рук…
— Так умри же, негодная! — в бешенстве крикнул Тексар и выстрелил.
Однако древесный ствол был в это время уже у противоположного берега, и пуля лишь чуть задела плечо мулатки.
Еще минута — и Зерма с девочкой на руках прыгнула на сушу и скрылась в густых камышах. Тексар послал ей вдогонку еще один выстрел, но она была уже в безопасности. Прячась в зарослях, мулатка достигла опушки кипарисового леса.
Но если один из Тексаров, тот, что оставался на острове, был ей уже не страшен — она могла еще попасть в руки его брата.
Поэтому прежде всего нужно было как можно скорей уйти подальше от острова Карнерал, а уж когда стемнеет, направиться к озеру Вашингтона. Собрав все свое мужество, в напряжении всех физических и душевных сил, Зерма, не разбирая дороги, почти бегом устремилась к лесу. Ребенка она держала на руках, потому что девочка не могла бы поспеть за нею. Не для слабеньких ножек измученной крошки был этот тяжелый путь: переплетение гигантских корней, топкие овраги, рытвины подстерегали путника на каждом шагу, как западни, устроенные охотником.
Зерма продолжала нести свою драгоценную ношу, словно не чувствуя даже ее тяжести. Время от времени она останавливалась — не для того, чтобы перевести дух, а чтобы прислушаться к лесному шуму. То ей чудился лай собаки, той, которую взял с собою в разведку Тексар, то слышались отдаленные выстрелы. Уж не бой ли это между южанами и отрядом федералистов? Но, убедившись, что звуки эти не что иное, как крик пересмешника или потрескивание сухих ветвей на ветру, напоминавшее пистолетные выстрелы, мулатка снова пускалась в путь. Теперь она была преисполнена надежды и, не думая об опасностях, стремилась к своей цели: ей нужно было во что бы то ни стало добраться до истоков Сент-Джонса.
Около часу шла она, все дальше и дальше удаляясь от озера Окичоби, держа путь на восток, к побережью Атлантики. Она не без основания полагала, что если северяне послали в эту сторону отряд капитана Гауика, то у берегов Флориды в ожидании его возвращения должны крейсировать суда федералистов, и вполне возможно, что несколько шлюпок ведут наблюдение за побережьем где-нибудь поблизости.
Вдруг Зерма остановилась. На этот раз она не ошибалась. В лесу действительно слышен был яростный лай; он раздавался все ближе и ближе. Лай этот мулатка хорошо знала. Ей не раз приходилось его слышать, когда она находилась в блокгаузе Черной бухты, вокруг которого рыскали две огромные ищейки.
«Собака нас выследила, — подумала она, — и Тексар, конечно, где-то здесь поблизости».
Первой ее мыслью было спрятаться с девочкой где-нибудь в чаще. Но разве умному и свирепому псу его нюх не поможет разыскать их? Ведь ищейка была специально выдрессирована для охоты за беглыми неграми и умела отлично их выслеживать.
Лай между тем становился все громче и громче, а издалека уже доносились и человеческие голоса.
В нескольких шагах от Зермы рос высокий дуплистый кипарис, весь обвитый густою сетью лиан и драконова корня.