На улице у палисадника уже слышны были голоса жандармов. Жандармы спешились и привязывали к изгороди лошадей.
Ольга Егоровна поспешно вытащила из коробка клубок чёрной пушистой шерсти и сунула его Нюте вместе с печатью:
— Обматывай печать. Быстрее, доченька, быстрее, милая. А я их задержу!
Нюта схватила печать и, волнуясь и торопясь, начала обматывать её шерстяной ниткой. Нюта хорошо понимала, что безопасность мамы и маминых друзей — подпольщиков — зависела сейчас от проворства её пальцев.
…Шаги жандармов слышны у крыльца. Вот жандармы уже на крыльце.
Нютины пальцы мотают шерстяную нитку, мотают.
Громкий стук в дверь.
— Кто? — спокойно спрашивает мама.
— Откройте!
— Я не одета, подождите. — И мама подходит к окну, так чтобы её голова и руки заметны были жандармам, и делает вид, что ищет платье.
А Нютины пальцы мотают шерстяную нитку, мотают.
Жандармы подождали минуту-другую, но потом потеряли терпение и загрохотали в дверь сапогами, рукоятками шашек:
— Откройте! Немедленно откройте!
— Сейчас открою. Видите, одеваюсь…
Мама не отходит от окна и смотрит на пальцы Нюты:
— Быстрее, доченька, быстрее!
Хрустят тонкие доски, напряглась, натянулась цепочная завёртка. Из её проушины высыпаются погнутые мелкие винты — один, потом второй, потом третий… Дверь вот-вот распахнётся.
Но ещё одно мгновение — печать обмотана вся, и Нюта бросает её в картонный коробок.
Теперь пусть входят жандармы, пусть попробуют догадаться, где спрятана печать коммунистов-подпольщиков.
Нет, не догадаться им, не найти её в клубке чёрной пушистой шерсти!..
