Дешифрованные аэрофотоснимки дали свой беспристрастный ответ: мост, понтон разрушены, уничтожена часть зенитных батареи. Это же подтвердили и летчики-пикировщики генерала Полбина, которые к вечеру нанесли еще более мощный удар по переправе..."
* * *
Вот что вспоминали участники событий тех дней штурмовики-разведчики из 667-го авиаполка младшие лейтенанты Андрианов и его ведомый Бескровный.
Самолеты приближались к станции Кременчуг. Стояла плотная дымка, и только над объектом мелькали оранжевые вспышки. В форточки просачивался едкий запах тротила.
Василий Андрианов пристально всматривался в землю. Наконец дымка рассеялась. Четыре товарных поезда к цепочка цистерн виднелись на путях станции. "Несколько бомб в горючку - и все полетело бы к дьяволу!" рассказывал потом Андрианов, но тогда прибегнуть к бомбардировке он не мог. И вот почему. Длинный состав товарных вагонов стоял головой на запад. Паровоз был окутан белым кружевом дыма. По предварительным данным разведки, фашисты намеревались отправить из Кременчуга эшелон с советскими людьми, угоняемыми в Германию. "Что если это и есть те эшелоны?" - с тревогой спрашивал себя летчик. Он представил взрывы цистерн с горючим, вздыбленную землю, разломанные в щепу товарные вагоны, убитых, искалеченных людей.
План действий созрел на ходу, когда увидел выходной семафор открытым. "Состав тронется на запад, - обратился Андрианов к ведомому, - его нужно остановить на первом же перегоне".
Посмотрел на карту, мысленно проложил маршрут - они лягут на обратный курс, создав видимость, что возвращаются домой. Затем, описав дугу, выйдут западнее города и по железной дороге вернутся к станции. "Если мое предположение не оправдается и состав будет на месте, блокируем станцию", предупредил ведущий.
Пара "ильюшиных" пересекла железную дорогу за несколько десятков километров к западу от станции и повернула на восток. Вскоре они увидели внизу белый шлейф дыма. "Поезд", - определил Василий.
- Бей по полотну сзади! - крикнул Андрианов ведомому. Сам же зашел вперед по ходу поезда и сбросил на железнодорожное полотно несколько бомб. Во все стороны брызнули обломки шпал. Поезд остановился. Сделав энергичный маневр, ведущий полоснул пушечной очередью по паровозу. Из пробитого котла повалили огромные клубы пара. Одновременно ведомый бомбил путь сзади поезда. Состав с обеих сторон был блокирован.
Андрианов снизился и на бреющем пошел вдоль состава. У вагонов он заметил метавшихся гитлеровских солдат и офицеров. Василий понял: это охрана. Он послал несколько очередей. Сквозь решетки люков воздушный стрелок сержант Иван Шапошник увидел протянутые руки.
- Наши! - крикнул сержант.
Как хотелось им походить над составом, погонять фашистов, что в панике метались у поезда, разбить вагоны, решетки, выпустить советских людей на волю. Но они понимали, что этого им не сделать. Самолеты в воздухе держатся ограниченное время. На исходе горючее.
"Теперь бы на цистерны, что остались на станции, обрушиться", вздохнул Василий. Но они еще не закончили разведку, надо было зафиксировать на обратном маршруте движение противника в заданном районе.
Экипажи внимательно вели наблюдение. Летчики и воздушные стрелки обшаривали глазами каждую ложбинку, каждую рощу, каждую проселочную дорогу. На полетной карте запестрели значки, обозначающие движение частей, машин, танков.
Разведка - это глаза и уши армии. Без нее в боевой обстановке и шагу не ступишь. Поэтому во всех авиаполках корпуса уделялось огромное внимание этой опасной и ответственной специальности, для выполнения разведывательных полетов выделялись самые надежные экипажи, которые могли сработать наверняка.
...С каждым полетом командование убеждалось, что летчик 800-го штурмового полка 292-й авиадивизии младший лейтенант Т. Бегельдинов обладает какой-то особой интуицией при поиске противника.
Изучая местность по карте, он представлял себе, как выглядят в действительности эти желтые и зеленые квадраты - степь, перелески, лощины, прожилки дорог, каково может быть движение по ним, какова сила зенитной обороны у переправ.
Зрением и памятью обладал необыкновенной. Стоило Талгату пролететь над местностью, и он, как на пленку, фиксировал картины жизни вражеской передовой и тыла: квадратики танков на дорогах, железнодорожные составы на станциях, кресты самолетов на аэродромах, тщательно замаскированные вражеские батареи...
Вот лишь один из вылетов (а ему приходилось их делать по пять-шесть в день). Его описание сохранилось в скупых строках боевых донесений, которые непрерывно поступали с борта самолета при подготовке к форсированию Днепра.
"11 часов 07 минут. В окрестностях пункта "117" - группа пехоты противника численностью в 300 человек. Отходит на юго-запад по полю. Пехоту штурмую на бреющем...
11 часов 10 минут. На железнодорожной станции "249" два эшелона под парами. Сброшены бомбы с замедленными взрывателями, сильный зенитный огонь...
11 часов 14 минут. На дороге из "601" и "409" двустороннее движение. 40 автомашин, 12 бронетранспортеров, 7 танков. Сброшены противотанковые бомбы. Колонну штурмовали в два захода...
11 часов 15 минут. Атакован четырьмя ФВ-190. От боя уклонился и продолжаю полет.
11 часов 21 минута. На восточной окраине "312" две зеленые и одна белая ракеты. Наши танкисты обозначили себя. На водном рубеже "805" сильный артиллерийский огонь. Возвращаюсь".
И все это лишь за пятнадцать минут полета!..
С ловкостью прирожденного охотника выслеживал врага и лейтенант Борис Мельников. Он никогда не возвращался из разведки без точных данных о скоплении вражеских войск, боевой техники, мастерски фотографировал и наносил на карту тщательно замаскированные аэродромы, железнодорожные эшелоны и другие важные объекты.
Обычно лейтенант Б. Мельников летал на разведку со своим воздушным стрелком сержантом Федором Бобковым. Задача в эти дни была одна: выяснить резервы противника в глубине обороны.
Обстановка позволила экипажу беспрепятственно произвести фотографирование, и штурмовик лег на обратный курс. Но тут стрелок по СПУ доложил командиру;
- Слева и выше вижу "фоккеры!"
Гитлеровцы шли на снижение и разворачивались навстречу разведчику, одна пара ушла вперед, другая бросилась наперерез "илу". Один ФВ-190, круто спикировав, проскочил метрах в двухстах за хвостом самолета.
Сержант Бобков доложил, что немец внизу. Предложил перейти на бреющий.
Штурмовик снизился. Почти у самой земли Мельников выровнял машину и повел ее ломаной линией. Вражеский истребитель попытался было поймать его в прицел, но просчитался. Бобков же подловил момент, когда "фокке-вульф" налез на край большого кольца прицела и дал длинную очередь. "Фоккер" сначала свалился на крыло, затем, задрав тупой нос, какое-то время висел в воздухе. Но сорвался и стремительно пошел вниз...
В атаку бросился второй истребитель, но Мельников делал виражи, не давая немцу возможности приблизиться к "илу". А когда тот все-таки приближался, сержант Бобков отсекал его короткими очередями из пулемета. "Фоккер", наконец, отстал и вильнул в сторону. Под крылья штурмовика наплывала своя, родная земля...
Асом разведки в корпусе по праву считался и летчик Анатолий Расницов. Вкратце расскажу его историю. Еще на Калининском фронте он прослыл одним из опытных пилотов, для которого ночные полеты на У-2 стали будничной работой. Когда часть начала переучиваться на Ил-2, Расницова вдруг отозвали в тыл готовить в запасном полку молодежь. Целый год он терпеливо отдавал всего себя, чувствовал, что делает очень нужное дело, обучая молодых летчиков, просился на фронт. Но ему говорили: "Фронту нужен не один, хотя бы и очень опытный летчик, а десятки и сотни".
В одни из дней на аэродром прибыл его друг Григорий Фроленко, командированный за новыми самолетами, и Анатолий сразу насел на товарища:
- Возьми меня с собой, Гриша! Возьми, иначе...
Тайком, в самый последний момент Расницов решился на отчаянный шаг: оставил все свои вещи и как был, в комбинезоне, прилетел с Фроленко в 800-й штурмовой авиаполк.