По пути к самолетам Рогожин рассказал, как лучше подобраться к станции. Взлетели под прикрытием четырех "яков".
Вначале попробовали подойти к станции с ходу, но их сразу отогнали вражеские зенитчики ураганным огнем.
Увидев готовые к отправке эшелоны, "илы" отвернули в сторону и с тыла прорвались к объекту. Снаряды легли точно по цистернам, фотоаппараты зафиксировали момент их взрыва и вспыхнувший пожар. Горели вагоны, грузы.
При выходе из атаки в самолет Рогожина попало несколько зенитных снарядов, мотор затарахтел, тяга уменьшилась, из правых патрубков повалил дым. Машина начала терять высоту. Штурмовик каким-то чудом держался в воздухе, но упрямо шел вперед. Рогожин с ходу сел на аэродром и, как только машина прекратила бег, сразу же оказался в объятиях однополчан...
Как показали последующие вылеты, станция надолго вышла из строя. За проявленное мужество и воинскую доблесть Алексей Рогожин был награжден орденом Александра Невского, Павел Алексеев - орденом Красного Знамени.
Впоследствии оба летчика стали Героями Советского Союза.
В подобную ситуацию попал и однополчанин Рогожина старший лейтенант Г. Кришталенко. Возвращаясь с разведки, он также получил повреждение и с трудом дотянул на подбитом самолете до расположения своих войск, сел на "брюхо" у опушки леса. К месту посадки срочно выехала группа авиаспециалистов.
Они подняли самолет на колеса и приступили к ремонту. За ночь штурмовик был восстановлен, заправлен всем необходимым. Но вот вопрос: как взлететь? Площадка небольшая и вся изрытая. Пришлось засыпать воронки, трамбовать землю.
- Буду взлетать, - сказал Кришталенко. - Полк готовится к напряженным боям, каждая машина на учете.
Посоветовавшись с товарищами - старшим техником звена В. Гнитием и механиком А. Денисовым, решил рискнуть - взлететь на форсаже. У колодок стали Гнитий и Денисов с ломами. Когда летчик дал газ, "ил" затрепетал, как живой, мотор взял высокую ноту. Но вот Кришталенко включил форсаж, и его помощники ломами одновременно выбили колодки из-под самолета. Тот рванулся с места и, пробежав десятки метров, оторвался от земли.
Это был случай, когда невозможное становится возможным. Возможным благодаря высокому мастерству таких асов, как коммунист Георгий Захарович Кришталенко, кавалер трех орденов Красного Знамени, двух орденов Красной Звезды и двух орденов Отечественной войны...
Под стать ему был и ведущий разведгруппы лейтенант Ю. Балабин. Как свидетельствуют документы, командующий 7-й гвардейской армией генерал М. С. Шумилов своим приказом за образцовое выполнение сложных заданий наградил его наручными золотыми часами, отметив также высокое мастерство при ведении воздушной разведки летчиков-штурмовиков С. Володина, Н. Пушкина, В. Лыкова, А. Фаткулина.
...Когда синеватый зимний рассвет озарили красные ракеты - сигнал о наступлении - и оглушительный гром артиллерийской и авиационной подготовки потряс обледенелую землю, противник был ошеломлен: он не смог определить направление главного удара и сконцентрировать свои силы. Два острых наступательных клина вонзились в оборону врага, и к концу вторых суток фронт прорыва расширился до семидесяти километров, углубился на тридцать, как бы клещами охватив Кировоград.
Условия для наступления наземных войск были довольно благоприятными. Сухая погода, слабый мороз, отсутствие снежных заносов - все это способствовало маневру и подвозу боеприпасов, горючего, продовольствия. Густая облачность и туманы, помогая пехоте, сдерживали действия авиации.
В марте наконец распогодилось. Небо очистилось, и целые полки нашей штурмовой и истребительной авиации принялись громить железнодорожные станции и аэродромы, оказывая поддержку наземным войскам. Напряжение было на пределе человеческих возможностей. Летчики и стрелки с утра до ночи не покидали кабины своих машин.
...Командованию 735-го полка было приказано нанести удар по станции Долинская, где, по предварительным данным разведки, гитлеровцы сосредоточили эшелоны с военной техникой и цистерны с горючим. Ведущий - командир полка С. Володин сформировал группу из шестнадцати экипажей. Прикрывали штурмовиков восемь "яков" во главе с капитаном В. Шевчуком.
В тот день в группе летел и Владимир Ермолаев. Отчаянный парень! Пересел он на штурмовик с истребителя, и потому имел свой особый почерк. Увидев двух "фоккеров", Ермолаев доложил ведущим штурмовиков и истребителей. Те приняли сообщение. Все шло хорошо. Над целью самолеты зашли на боевой курс, выпустили эрэсы, сбросили бомбы.
На земле забушевал огонь...
Штурмовики продолжали атаковать объект. Натужно ревели моторы, длинные языки пламени плясали на стволах пушек и пулеметов. О "фоккерах" Ермолаев забыл в пылу боя. Вспомнил при выходе из пикирования, когда услышал какой-то треск и машина задрожала. Мельком увидел, как из-под крыла метнулся вражеский истребитель. Выходит, "яки" прозевали атаку гитлеровцев? Воздушный стрелок молчал. С трудом Ермолаев взял курс на свой аэродром. На душе стало светлее, когда увидел два своих истребителя. В кабине одного узнал Евгения Меншутина, с которым служил в запасном полку. Тот что-то кричал, жестикулировал, но Ермолаев его не понял.
Так и тянул на свой аэродром. С ходу зашел на посадку, подрулил к месту стоянки: Хотел открыть фонарь, но тот - ни с места. Механики суетятся, помогают, ничего сделать не могут. Наконец ломом открыли кабину. Ермолаев выскочил из нее и бросился к стрелку сержанту В. Корчагину. Раненый морщился от боли, постанывал. Меховый комбинезон стрелка сзади весь был иссечен осколками. Подошла машина и увезла Корчагина в санчасть.
Когда Ермолаев обошел свой "ильюшин", то ахнул - в сквозную пробоину беспрепятственно залез мастер по вооружению. Выходит, и на этот раз судьба была благосклонной.
Сколько их, таких вылетов, было у Владимира Ивановича Ермолаева, Героя Советского Союза?! Думается, немало.
Успех сопутствовал и группе, которую повел капитан А. Девятьяров. Обнаружив железнодорожный состав под парами, следовавший, по всему, в сторону Николаева, штурмовики пустили под откос все его 70 вагонов.
Гитлеровцы, стараясь сдержать натиск советских войск, активизировали действия своей авиации. С кировоградского аэродрома поднимались в воздух сотни "юнкерсов", обычно в сопровождении "мессершмиттов".
Любой ценой нужно было парализовать эти точки, не дать возможности подниматься в воздух крестатой саранче.
Командир корпуса В. Г. Рязанов, находясь на армейском КП генерала И. М. Манагарова, приказал майору Д. Рымшину полком нанести удар по близлежащему активнодействующему аэродрому. Предварительно летчики изучили характер местности, подходы к объекту, по фотоснимкам - размещение самолетов, зенитных средств, ангаров.
На рассвете "илы" поднялись в воздух. К цели шли двумя группами на предельно малой высоте. Младший лейтенант В. Андрианов летел во второй группе. Несмотря на зенитный огонь, полк благополучно вышел на контрольный ориентир вблизи цели и, набрав высоту метров четыреста, выполнил команду "Все вдруг". Перед штурмовиками открылось широкое летное поле. Два "Фокке-Вульф-190" выруливали на взлетную полосу. По сигналу майора Д. Рымшина две пары обрушились на истребителей и зенитную батарею. Остальные с ходу сбросили бомбы на стоянки, взлетную полосу и аэродромные постройки. Раздались взрывы, поплыли черные клубы дыма. Выполнив еще два захода на цель, штурмовики легли на обратный курс. Внизу, на земле, горели 12 бомбардировщиков.
Понятно, что не обошлось без воздушного боя. Истребители прикрытия сбили еще три вражеских самолета.
...Еще в боях на Калининском фронте сержант Бегельдинов видел варварское изобретение фашистов - специальный плуг, который выводил из строя железнодорожное полотно: ломал пополам шпалы, а рельсы, упираясь в покатые "щеки" агрегата, изгибались и лопались. За какой-то час он мог вывести из строя двенадцать-пятнадцать километров пути. Именно такой "плуг" и орудовал между Малой Виской и Первомайском.