- Есть, миледи, - ответил лейтенант-коммандер Бранниган.
Хонор снова повернулась к Сьюэллу.
- Как только мы узнаем максимальное ускорение капитана Эдвардса, Аллен, рассчитайте курс перехвата соединения Зулу по его лучшей скорости.
- Но... - начал Бэгвелл, потом глубоко вздохнул. - Миледи, я понимаю вашу логику, но у нас больше нет необходимой огневой мощи.
- Я думаю, мы сможем хотя бы повредить их линкоры, - ответила Хонор так же негромко. - Тогда они не смогут напасть на легкие силы ни здесь, ни в Эндикотте.
- И при этом, миледи, они уничтожат нашу эскадру, - еще тише сказал Бэгвелл.
Хонор посмотрела на него. Суетливый и педантичный начальник оперотдела ответил ей взглядом, в котором не было ни тени страха за себя, но она видела в его глазах и более глубокий страх. И Бэгвелл был прав, но иногда цена, которую приходится платить за успех, действительно ужасна. Хонор перевела взгляд на экран связи с командным мостиком "Грозного".
- Капитан Ю, - спросила она с усталой улыбкой, - вы согласны с анализом коммандера Бэгвелла?
- Да, миледи, - ответил Ю, глядя ей прямо в глаза.
- Понятно. Скажите, Альфредо, вы читали Клаузевица?
- "О войне", миледи?
Ю был удивлен. Она кивнула, и он задумчиво нахмурился, потом кивнул в ответ.
- Да, миледи, читал.
- Тогда, возможно, вы помните, что он сказал: "Войны ведутся людьми"?
Он долго молча смотрел на нее, и глаза его были почти такими же непроницаемыми, как в тот день, когда Хонор выяснила, что он будет капитаном ее флагмана. Потом он снова кивнул.
- Да, помню, миледи, - сказал он уже другим тоном.
- Ну что ж, капитан, пора проверить, прав ли он до сих пор. Как только коммандер Сьюэлл рассчитает курс, начинайте движение.
* * *
- Гражданин адмирал, противник меняет курс.
При этих словах Меган Хатауэй контр-адмирал Тейсман поднял руку, прерывая разговор с адмиралом Черновым через экран коммуникатора. Он резко развернулся к ней, а начальник оперотдела еще раз изучила новые данные. Потом она озадаченно нахмурилась и подняла голову.
- Похоже, они сворачивают примерно на ноль-семь-три ноль-ноль-восемь, гражданин адмирал. Ускорение примерно два-точка-четыре-пять километров в секунду в квадрате, скажем, двести пятьдесят g.
Тейсман сдвинул брови, потом подошел к основному экрану "Завоевателя" и уставился на него. Низкое ускорение доказывало, что корабли Харрингтон серьезно повреждены, как он и думал, но потом он увидел, что центр боевой информации проецирует на экране ее курс, и нахмурился еще сильнее. Это был уже не перехват в лоб, как с боевой группой 14.1, но через сорок семь минут ее эскадра пересечет его линию атаки. А тот факт, что она собирается пересечь ее, а не подойти нейтральным курсом, давал ей больше времени примерно двадцать шесть минут, по расчетам центра боевой информации,-для стрельбы.
Взгляд Тейсмана стал жестким, и он прикусил губу. Если у нее там четыре целых супердредноута или даже четыре слегка поврежденных, плюс девять линейных крейсеров поддержки, то его двенадцать линкоров и шестнадцать крейсеров не выстоят против них двадцать шесть минут. Но у нее не может быть целых кораблей после кровопролитного боя с Терстоном! А если их нет, то почему тогда она идет таким курсом? Она не просто принимает бой, а сама его добивается!
- Введите курс уклонения в той же плоскости на левый борт при четырехстах семидесяти g и все время уточняйте, - тихо сказал он.
Его астрогатор поговорил с БИЦ, и изображение на экране снова изменилось. От сигнатуры "Завоевателя" протянулась проекция нового курса, и Тейсман ввел с консоли собственную команду. Загорелся зеленый конус с широким основанием, вытягиваясь налево, а рядом возник экран таймера. Верхушкой конуса был "Завоеватель", а перед ним были три четверти сферы янтарного цвета. Таймер начал отсчет, и конус стал уменьшаться, а янтарно окрашенное пространство - расти и двигаться вперед. Тейсман смотрел на экран, что-то мурлыча себе под нос, потом почувствовал, что рядом кто-то стоит, и обернулся.
- Что это такое, гражданин адмирал? - Глаза Денниса Ле Пика были спокойны, и хоть лоб у него и вспотел, Тейсман не стал бы его упрекать.
- Леди Харрингтон решила не ждать нас, сэр, - сказал контр-адмирал. Она решила выйти нам навстречу.
- Нам навстречу? - повторил Ле Пик резче. - Я думал, вы сказали, что ее корабли слишком сильно повреждены для боя с нами.
- Я сказал, гражданин комиссар, что, по моему мнению, ее корабли слишком сильно повреждены, чтобы вступить с нами в бой и победить, и я до сих пор придерживаюсь этого мнения.
- Тогда почему она не пытается скрыться? - напряженно спросил Ле Пик.
- Отличный вопрос, - признал Тейсман и холодно улыбнулся. - Возможно, она не согласна с моей оценкой.
Ле Пик заговорил было снова, потом замолчал, глядя на экран, и прикусил нижнюю губу так, что она побелела. Шли секунды, и наконец он заговорил.
- Что это значит, гражданин адмирал? - Он указал на зеленые и янтарные световые пятна и таймер.
Тейсман невесело усмехнулся.
- Это, гражданин комиссар, наше пространство для маневров уклонения. Если мы пойдем по любому курсу внутри янтарной зоны, то попадем в зону действия ракет леди Харрингтон, но останемся вне зоны действия ее энергетического оружия. Если мы останемся в зеленой зоне, она вообще не сможет атаковать нас.
- А если мы выйдем за границу этих зон?
- Тогда, гражданин комиссар, в какой-то момент нам придется пройти через зону действия ее энергетического оружия.
- Понятно.
Показания таймера сменились с 12:00 на 11:59, и Ле Пик сглотнул.
* * *
- Если они не изменят курс в следующие двенадцать минут, миледи, то они вообще не будут его менять, - тихо заметила Мерседес Брайэм.
Хонор кивнула, не поднимая головы от собственного экрана. Доклады о повреждениях все еще поступали, и действительность оказалась даже хуже, чем первоначальные оценки Мерседес. Их шанс нанести хевам серьезный ущерб уже был ниже, чем она рассчитывала, и продолжал уменьшаться. Хонор снова ущипнула себя за переносицу, на этот раз сильнее, надеясь пробиться сквозь туман собственной усталости. Существовала еще какая-то возможность, какой-то способ увеличить давление на противника, но какой?