– А что? Не так, что ли?
– Ага… И ты туда же. Вот оно сухопутное мышление! А куда расширяться-то? На запад проблематично – соседи серьезные. Там «маленькой победоносной» не пахнет. Но есть же еще юг, юго-восток, юго-запад. Однако увы! Сегодня куда мы не сунемся – везде перед нами… англичане! Они успели обойти с тыла, морем, возможные предметы наших имперских вожделений. И сегодня нет у них задачи важнее, чем положить предел экспансии России. Остановить наше расширение. Что будет в этом случае дальше, я тебе уже сказал – те самые неизбежные, неисчислимые лишения и страдания русского народа. Поэтому нам необходимо учиться воевать с островом. С островами. Так как свободных кусков в мире не осталось и перспектива впереди одна – передел. Неизбежная перспектива. И все рассуждения о «новом мы´шлении», о достижении разумных пределов, нерасширении, «блестящей самоизоляции», наконец, – это либо бред наивных идеалистов, либо циничное предательство интересов собственной страны, либо продуманный политический фарс. А если грядет передел, значит, без собственного мощного флота здесь никак. Причем дееспособного. Знающего, как воевать с островом, с его флотом. Поскольку у островного положения, кроме понятных достоинств, есть и важнейшая ахиллесова пята. И знаешь, какая?
– Побережье?
– Не, Вась. Ты до него доберись сперва, попробуй… Да флот же! Флот! Флот и есть его ахиллесова пята. Военный и торговый. Без них остров – это не расширяющаяся победоносная империя, а прозябающий, даже голодающий… остров. Отсюда вытекают две цели. Первая: разбив его линейные силы, овладеть морем. И вторая: парализовать его морскую торговлю. Как собственную, так и нейтральную. Причем для этой второй цели достижение первой вовсе не является необходимым условием. И эта вторая достигается…
– Путем крейсерской войны.
– Правильно! Но поскольку в нашей истории Рожественский де-факто самолично ее и похоронил, нужно, чтобы Вадим в этом вопросе Николая обработал заранее. И это, Василий… За тех, кто в море, что ли?
– За тех, кого с нами нет. Не возражаешь, ваше превосходительство?
– Давай. За тех…
– Ну вот, отпустило маленько. Спасибо тебе, дорогой.
– За что?
– За все… И что про лекарство вовремя вспомнил.
– Кстати, про Вадика… На мой взгляд, Петрович, коли с Алексеевым у него что-то сложилось, в этом русле пока и нужно держаться. То, что адмирал сразу стойку сделал по снарядному вопросу, это очень здорово, так как убеждает: наместник кровно заинтересован в скорейшем выигрыше войны. В отличие от Куропаткина и стоящих за ним «профранцузов», у этих появился шанс погреть руки на новых кредитах при игре вдолгую. И подожди, скоро выяснится, что еще и наши доморощенные безобразовцы входят во вкус. Для бандюганов или олигархов деньги не пахнут, а у меня с этой компашкой есть определенные аналогии из жизненного опыта. Война, особенно долгая, кое для кого дело очень даже прибыльное.
– Только японцам ее затягивать никакого резона. А так же еще нам троим, Макарову, Алексееву да царю-батюшке.
– Этим временным совпадением интересов и нужно воспользоваться. Как ты помнишь, «галантерейщик и кардинал – это сила!». И поскольку в наших флотских проблемах ты рулишь вполне компетентно, тут тебе и флаг в руки. Ну а я, наверное, своим прямым делом займусь. Ручки мои шаловливые того, чешутся…
– Не понял. Ты чего удумал-то? Меня бросить? Вась, ты обиделся, что ли?
– Ладно, не пропадешь. Чай, не маленький. Даже Вадик в Питере выжил. Не съели, да еще и к телу Николашки пробился и влиянием пользуется. А уж ты во Владике после того, как тебя официально назначили командующим всего, что тут есть, и подавно не пропадешь. Да и не попалить бы мне нас всех…
– Что такое ты несешь?! На чем?
– А ты в курсе, что со дня на день с Корсакова транспорт «Якут» придет?
– Да мне он как-то… В общем, на войне погоды не делает.
– А мне очень даже «как-то»… Спасибо Беренсу, подсказал. Тут память моего Василия и выстрелила! Братец его двоюродный, то есть теперь уже мой, там на мосту стоит! Типа, мой «наставник по жизни» и все такое. Ты об этом не знал, конечно?
– Слушай, Вась… Ей-богу, на командирах транспортов никогда не зацикливался. Вот так фокус. И что?
– Что «что»? Похоже, что этот перенос «психовой матрицы» память нашу, ну, которая до нас была, так подавляет, что нужные воспоминания всплывают в самый тот момент, когда чем-то по носу щелкает. Пока ничего жареного не вспомнилось. Но подколка Беренса и зарубаевское «гм-м-м…» наводят на мысль, что между нами было что-то оч-чень интересное. Посему мне нужно валить из Владика. И резко. Так я думаю.