Неприятель скрылся бесследно…
Эскадра, выйдя в море, занялась эволюциями. Пользуясь отсутствием японцев, корабли усиленно маневрировали, вскоре выйдя на большие глубины, где мин можно было особо не опасаться. Причем адмирал сразу повел всю колонну на коротких интервалах, рассчитывая встряхнуть командиров, заставить почувствовать себя в строю.
Увы, результат получился довольно неожиданный и далеко не утешительный. Судя по всему, адмирал просто «загонял» отвыкших от такого ритма командиров. Когда эскадра уже подходила к Тигровке и Макаров приказал сбавить ход, три броненосца имели столкновение! Хотя сигнал был всеми принят, отрепетован и понят, но, как на грех, у «Севастополя» случилось какое-то повреждение по машинной части. В итоге ему изрядно попало в корму, но об этом приказано было не распространяться. Он был протаранен накатившим «Пересветом».
По счастью, настоящей пробоины не получилось, а только щель в разошедшихся листах обшивки, да еще была погнута одна из лопастей правого гребного винта, которую пришлось впоследствии менять при посредстве кессона-колокола. Однако и «Пересвету» столкновение не прошло даром – он слегка свернул себе на сторону таран и получил течь в носовой части. «Севастополь» не остался в долгу и ткнул «Полтаву», тоже наградив ее щелью под кормовой башней. Такими были наглядные результаты стояния в вооруженном резерве.
Можно представить душевное состояние Степана Осиповича, молча и сосредоточенно наблюдавшего весь этот «компот» с мостика «Петропавловска». О чем уж тут было говорить? Калек и хромоногих у нас прибыло. Полностью боеспособных броненосцев осталось два. А к этому нужно прибавить выход из строя многих шестидюймовок при проведенных стрельбах – сдавали то накатники, то подъемные дуги…
Кое-кто в крепости даже ожидал непоправимого: случись такое столкновение в мирное время, ответственный адмирал был бы отрешен от командования и немедленно отдан под суд. Будь он хоть трижды Макаров. Сейчас же наместник только крепко ругнулся, прочтя рапорт об инциденте, после чего, тяжко вздохнув, добавил:
– Коней на переправе не меняют. Или Рудневу с владивостокскими поначалу легко было?
Глава 1
Приходите, гости дорогие…
Владивосток, 20–26 февраля 1904 года
Закрыв на телеграфе первый пункт повестки дня, Петрович успел в Морской штаб к началу встречи корабельного и берегового начсостава. В пропахшем табаком, приземистом одноэтажном деревянном строении с крохотной мансардой, увенчанной сигнальной мачтой с Андреевским флагом, было тепло и как-то по-особенному, по-домашнему, уютно. В зале, а по нашим меркам – в комнате-тридцатиметровке, уже собрались все приглашенные, что само по себе внушало некоторый оптимизм. Но, как вскоре выяснилось, не вполне оправданный.
Бодро изложив господам офицерам свои мысли о грядущем обстреле крепости эскадрой Камимуры и идеи по борьбе с этой неминучей напастью, свежеиспеченный контр-адмирал и начальник отряда владивостокских крейсеров нарвался на глухую стену недоверия. Причем не на немую. Громче всех злобствовал начальник над портом контр-адмирал Гаупт. Отчасти его можно было понять: большинство работ по авральной колке льда и беспрецедентному доселе минированию обледенелого залива предстояло осуществить именно ему.
При этом Николай Александрович, конечно, не предполагал наперед, что свой пост и шанс дослужиться до вице-адмиральской пенсии сохранил только благодаря личной просьбе Руднева к Алексееву. Просьбе, поддержанной самим императором в приватной телеграмме к наместнику. В итоге Евгений Иванович решил не менять его на убранного Макаровым из Артура в конце февраля махрового бюрократа Греве, на время «осевшего» в походном штабе наместника, а в июле переведенного в Севастополь…
– Всеволод Федорович! Ну нельзя же так! – почти срываясь на фальцет, неистовствовал Гаупт. – Я понимаю: только с моря, еще не остыли, везде японцы мерещатся… Но кто же мне разрешит почти весь запас мин разом вываливать в море? Да еще и в Уссурийский залив, куда японцы, скорее всего, вообще до конца войны не сунутся! И притом вам ведь подавай именно крепостное заграждение[1]. У меня в порту столько проводов не найдется! Две сотни мин… Одними плотиками не управимся и за неделю. А еще льда в заливе полно. Да тянуть провода еще. И все за два дня? Портовые баркасы еще найду да угольные баржи дам. Две. Слава богу, крейсера погрузились. Но порожних больше не найду. А вот людей свободных у меня сейчас нет. Пусть крепостная рота и их инженеры сами все ставят… Помилуйте великодушно, но сроки вы задаете – ни в какие ворота! И что за фантазии такие, в самом деле?! «Он придет послезавтра!» Может, вы после вашей одиссеи слишком сильно боитесь Камимуры, но…
1