2630
Компаний, собранных из знатныхОсоб, ценитель был всегдаИ, помолчав, ответил да.Гильем благодарит сердечноЕго, а он Гильема встречно.Втроем в гостиницу идут,Где ждет их трапеза; до блюдНа сей раз я не любопытен,Хоть вкусен был обед и сытен.Но вот стол чист, и, словно нем,
2640
Двух слов не вымолвит Гильем.Знать, мысль его далеко бродит.Поднявшись с места, переходитОн в комнату, чтоб отдохнутьИ взором к башне той прильнуть.Его постель была готова,И, рассмотрев всю башню снова,И комнату, и залу, онПрилег и погрузился в сон,И все пересмотрел во сне,
2650
Что уместилось в этом дне.Поднялся поздно он с постели.Хозяин хочет, чтоб успелиПридти священник с Никола.Что верность качеством былаОтца Жюстина, всем известно.Гильем сказал ему любезно:«Сеньор, неужто всякий разК столу вас приглашать? У насВы гость на целый день сегодня».
2660
– «Согласен, коль вам так угодней».Обычай мест блюдя, в дни ПасхиТам норовил затеять пляски,Поужинав, иль хороводРазвеселившийся народ.Деревья майские сажали [121]В ту ночь, звенели смехом дали.Гильем с хозяином стоялиСредь сада: в городском кварталеЗвучало пение кансон,
2670
С окраин птичий перезвонЛетел из-под листвы зеленой.Знать, сердцем огрубел влюбленный,Коль звукам тем не удалосьРазбить его, пройти насквозь,И нанесенные любовьюРубцы не засочились кровью.Закрылись заполночь дома.Хозяин тонок был весьмаИ молвил: «В это время все
2680
Домой уходят: по росеНе погуляешь беззаботно».Гильем вернулся неохотноК себе и лег в постель, где днемОн отдыхал; глубоким сномОбъята свита; и с собойВступает он в нелегкий бой,Не раз шепча: «Амор, Амор!Надежды нет, коль до сих порПодмога ваша не поспела.
2690
Скорее отправьте к сердцу тело,Их вместе в башне хороня,Иль потеряете меня.Без сердца человек мертвец,Так вот: займетесь, наконец,Вы мной, иль быть должны готовыДурить влюбленного другого,А я уйду: куда? не знаю! -Как все, к неведомому краю,Узнать, дана ль такая вам
2700
Власть, как на этом свете, там.Не ждите моего возвратаЗа утешеньем: не отрадаМоя вы, но беда, увы.О дама Милосердье, выСпасеньем прежде были скорым.Иль не при вас в меня АморомБыл пущен и вонзился дрот,Что, сердце распаляя, жжет?Знать, наконечник был отравлен.
2710
В два места ранен я: направленВ глаза и в уши был ужал,Что мукою моею стал.Быть надо лучником умелым,Чтоб точным так владеть прицеломИ чтоб застряло в жертве, чьеОн сердце выбрал, острие:Ранений не видны места,Поверхность гладка и чиста,Как будто здесь стрелы иль дрота
2720
Не пролетало. Оттого-тоБоль раненого не томит,Но силы он и аппетитТеряет с той поры, и сон.И выздровеет ныне он,Лишь коль засевший в сердце дротАмор в предмет любви метнетИз состраданья, при условье,Что с той же силою; здоровьеВернется к раненым обоим,
2730
Коль будет свидеться дано им.Страсть раненого сладит с мукойДругого, сердце им порукой,Ибо не быть ему в покое,Пока не поразит другое.Как исцелиться мне, когдаНи мне творимая беда,Ни я не представали взоруЛюбимой? Как ее АморуПронзить тем дротом, что во мне,
2740
Коль нет нам ни наединеВстреч, ни в толпе. Услышь, узриОна меня, поговори,Тронь – и Амор, проникнув к нейОдним из четырех путей [122],Чтоб я восстал, ее сразит.Нельзя же видеть, что грозитМне гибелью при ней печаль,И чтоб меня не стало жаль.А ведь такое быть могло бы -
2750
О жесткости одной особыРассказывают очевидцы:Пообещать и отступитьсяБезжалостно – ее метода,Хоть поощряла два-три годаПриемы, встречи и беседы,И чует рыцарь вкус победы,А дамой отстранен как раз он,Прощенье сам просить обязанЗа то, что вздумал, что она
вернуться
121
Обычай, берущий начало в языческом празднике возрождения природы. В первый день мая (т. е. в «календы мая», см. ст. 2790, 3231 – 3236 и примеч. 122) по улицам проносили так называемое «майское дерево», пышно разукрашенное, на площади втыкали («сажали») его в землю и водили вокруг него хороводы и танцевали.