Но это все лишь малая часть беды. Вот как истолковать пламя на пальце? Олеся решительно покопалась в памяти и пришла к неестественному, оттого и пугающему в своем анализе, выводу: огонь не жег и не оставлял следов. Это уже мало походило на плод разыгравшегося воображения – все выглядело чрезмерно реалистично и, признаться, в тот момент огонь оказался весьма кстати. Хм, последнее чрезвычайно занимательно...
В голове неожиданно созрела бредовая идея. Олеся воровато оглядела салон маршрутного такси. Опасения вызывали легковоспламеняемые вещи, типа меха на манжетах куртки соседки или пушистые митенки женщины, сидящей напротив. Если ее предположения верны, крайне опасно исполнять то, что она задумала в столь тесном пространстве, но уж очень не терпелось удовлетворить жажду любопытства, увериться в глупости безумной гипотезы, подталкивающего совершить совершенно идиотский поступок.
Наконец отважившись, Олеся заглянула в недра сумки и, спустя пару минут изысканий, вытащила на свет смятый чек. Сделала вид, что изучает его, после смежила руки лодочкой, зажав обрывок кассовой ленты, и... снова спрятала в карман. На дне души заплескался безотчетный страх устроить в замкнутом помещении пожар.
Инстинкт самосохранения, конечно, никто не отменял. Это своего рода служба безопасности стоящая на страже человеческого организма. Он действует на уровне подсознания, аналогично программе, прописанной в компьютер на приоритетных началах. Вне всяких сомнений инстинкт подавит все излишки испуга и будет руководствоваться заложенной в нем задачей - уберечь плоть от болезненных симптомов, а огонь на поверхности кожи априори боль; и затушит его прежде, чем произойдет непоправимое.
Волнение защекотало изнутри мягким перышком, когда Олеся вновь достала чек и зажала его в ладошках. Как ни странно, всплыли давно забытые воспоминания из глубокого детства. Много лет назад, в Казахстане, мама взяла ее с собой в турпоход на горное озеро. Внушительная компания из пятнадцати человек споро разбила на ночь лагерь. Перед сном, под низко висящим небом, усыпанным крупными звездами, все дружно коротали время у костра за чашкой горячего чая. Несмотря на лето, погода высоко в горах не баловала, отчего шестилетняя Олеся зябко жалась ближе к огню. Вскоре к ней подсела женщина, окинула долгим цепким взглядом и вдруг тихо заговорила: "Посмотри на костер и представь его живым, почувствуй как он с жадностью облизывает дрова, как взмывает вверх, в стремлении достичь неба. Представила? А теперь ощути жар, проникающий через ладони, которые ты протягиваешь к теплу. Он взаимно тянется к тебе, обхватывает кисти, обнимает плечи, спину, ноги, омывает кожу теплой волной. Так ты и согреешься".
Вспомнив этот односторонний диалог, отчего-то врезавшийся в память, Олеся сомкнула веки и вынудила себя сосредоточиться на картинках. Вообразила игру оранжевых языков, жгучее тепло, завораживающую красоту всполохов и довершила зрелище клочком бумаги, который алчно пожирает огонь. Вопреки ее ожиданиям, изображение, стоящее перед внутренним взором, вдруг ожило, словно кто-то вдохнул в него жизнь. Оно стремительно наполнилось яркими красками, звуками потрескивающих поленьев, ароматом сгорающей древесной смолы и взлетающих ввысь снопом искр. Изнутри несмело шевельнулось нечто теплое, точно мохнатый котенок робко ступил на грудь мягкими лапками, порождая безмятежную радость и умиление. Замерла, на секунду отринув картинки, чутко прислушалась к себе и пришла в недоумение от неожиданно разбуженных чувств.
Некоторое время жар неуверенно скапливался под ребрами, а после медленно разошелся по телу, согревающим валом устремляясь к запястьям. Создание затопила эйфория, резко отрезав ее от настоящего. Она безмолвно млела от охвативших душу эмоций, на время утратив связь с миром и вбирая глубже в себя всю новизну незабываемых ощущений, вплавляя их в подкорку, и забываясь в восхитительной волне удовольствия.
Обоняния коснулся еле уловимый запах паленой бумаги и ее тут же жестко выдернуло из сказки, крепко впечатав в серую реальность. Олеся испуганно распахнула глаза, хватая ртом воздух, и с непониманием заозиралась. Потрясенное сознание, не в состоянии постигнуть произошедшее, едва воспринимало окружающую действительность. А затем понимание случившегося молотом ударило по ней, отзываясь глухим звоном во всем теле. Взгляд метнулся к судорожно сжатым ладоням, и она несмело развела их, чтобы в следующий миг дернутся как от удара током. Ни ожогов, ни боли, а вместо чека пепел.