Издевательская усмешка исказила ее губы:
- Как ты догадался?
- Если ты продолжишь упираться, не ответишь на все вопросы и не согласишься сотрудничать, мне придется обратиться к методам Инфектум.
Чашка выпала из ее рук и залила обжигающим содержимым штаны. Она словно и не заметила чрезмерно горячей ткани льнущей к поверхности кожи. Что значит эта боль с той, которую она испытала будучи в руках водных. Абсолютно ничего, мелочь не удостоенная внимания, щекотка по сравнению с чудовищной пыткой. Оцепенение сковало все члены, а горящий взгляд обратился к собеседнику. Весь негатив скопленные за время пребывания взаперти разом вскипел и вырвался на свободу. Прежде чем в его глазах сверкнул проблеск понимания в обострении ситуации, она оказалась на ногах и с иступленной яростью кинулась на него. Раздался грохот и звук бьющегося стекла. В ее руках каким-то чудом возник поднос и острый край устремился к мужскому лицу. Он успел уклониться, тем не менее из чуть рассеченной скулы показалась кровь. Вратислав дернулся, с окаменевшим лицом резко подался вперед и выдернул из рук единственное оружие. В ход пошли кулаки, но и они оказались перехвачены. Она извивалась, пиналась, кусалась, в попытке освободится проявляла не дюжинную силу, горящая внутри ярость придавала сил бороться. Мужчина явно не справлялся с ней и, оттолкнувшись, упал на постель, подмяв под себя девушку. Из груди Олеси мгновенно вышибло весь воздух, грудную клетку сплющило до боли. Придавленная массивным телом, она продолжала бешено извиваться, только уже не в приступе ярости, а в попытки сделать спасительный глоток кислорода. Легкие неотвратимо загорелись огнем, а перед глазах внезапно поплыли круги. Ее все больше одолевала слабость, дерганья стали беспорядочными, пока зрение вконец не померкло, гася последние шансы оказать сопротивление, и сознание поплыло, растворилось в пространстве, унося в небытие истерию и все что сопутствовало ей.
Леденящий холод сковал грудь и он ни как не мог понять его природу. Устремившись к выходу, бросил последний взгляд на девушку, пребывающую в бессознательном состоянии и едва заставил себя продолжить путь. Он уже дважды проверил ее дыхание, убедился в отсутствии последствий своих действий, но что-то по-прежнему не давало покоя. Дернул на себя дверь и почти сразу за ней узрел Николая. При виде него приятель округлил глаза и спросил:
- Как это понимать?
- Как хочешь, - отстраненно уронил он и не замедляя шага устремился на первый этаж, совершенно не сомневаясь, что гость последует за ним.
- Надо обработать.
Отмахнулся от него и вошел в кабинет. Уютная обстановку затененного тяжелыми бордовыми шторами помещения, призывала опуститься в кресло у кофейного столика, расположенные по левую руку, и наполнить граненый бокал янтарной жидкостью, томящейся на стеклянной поверхности. Однако расслабляться было не досуг, в связи с произошедшим необходимо выяснить некоторые детали, давно не дающие покоя. Миновал по правую сторону пристенный шкаф с книгами и прошел к письменному столу. Опустившись в кожаное кресло, изъял из ящика телефон. Во время непродолжительного разговор, проследил за опустившимся напротив Николаем, и оценил его выжидающий вид, говорящий что допроса не избежать.
- Куда ты собрался? – прозвучал вопрос, едва он сбросил вызов.
- Мне нужно в Тунис, хочу повидаться со старым знакомым, - ответил Вратислав собирая бумаг в портфель.
- Только не говори…
Мужчина смолк, пораженно воззрившись на собеседника.
- Не говорю, - спокойно ответил он.
- Зачем тебе это?
- Хочу понять.
- Оно тебе надо? Он бывшая правая рука Старшего Инфектум, которого сам же и линчевал. Такие не гнушаются ничем, а ты прешь к нему прямо в руки, - пытался предостеречь друга.
- Причины этого я и намерен выяснить, - все тот же безмятежный тон.
Друг и помощник в одном лице внезапно просветлел лицом и поспешил озвучить свою догадку:
- Ты не за этим туда направляешься. Хочешь выяснить как они ее сломали.
Красноречивое молчание послужило Николаю ответом, лишь шелест бумаг нарушал тишину, потому спросил следующее:
- Желаешь воспользоваться их методом?
Янтарный взгляд обратился к приятелю и недобро сверкнул: