Элизабет Кэйди Стэнтон (1815-1902) – ведущий теоретик американского женского движения.
Сьюзен Браунелл Энтони (англ. Susan Brownell Anthony, 15 февраля 1820 – 13 марта 1906) – американская феминистка и борец за гражданские права женщин, сыгравшая в XIX веке одну из ключевых ролей в суфражистском движении США. Кроме того, боролась за социальное равенство и против рабства.
Форт Нокс – военная база, хранилище золотого запаса США. Золотое хранилище по праву считается одним из самых защищённых в мире. Его стены состоят из гранита, покрытого слоем бетона, а вход защищает дверь массой в 20 тонн, для того чтобы её открыть необходимо знать код, который разделён на части между несколькими людьми.
Робин Александер "Прощенная"
Ее кожа касается моей, словно шелк. Ее волосы такие мягкие, так пахнут, и я зарываюсь в них лицом и утыкаюсь в ее затылок. Ее пальцы переплетены с моими, и она подтягивает мою руку поближе к своей груди. Я чувствую, как у нее перехватывает дыхание, когда мои пальцы слегка касаются нежной кожи.
Темная и дождливая ночь как нельзя лучше отражает мое настроение. Холодное и опасное. Я слышу, как завывающий ветер швыряет в окна пригоршни дождя.
Столько всего произошло между нами, и, хотя я жажду ее прикосновений, я боюсь довериться ей снова. Она позволила другой касаться ее так, как это годами делала я. Предательство и боль удерживали меня на расстоянии так долго. И, хоть я и хотела ненавидеть ее, забыть ее… я не смогла.
Я прокралась в ее дом, бывший некогда нашим домом, стянула с себя мокрую одежду и забралась в постель. Она едва пошевелилась. Она не спала, и я знаю, что она распознала аромат моих духов. Она лежит на боку, спиной ко мне и боится повернуться и посмотреть мне в глаза. Она знает, что если она посмотрит мне в лицо, это может разрушить чары, и я сбегу. Между нами происходит безмолвный разговор. Она хорошо меня знает.
Я хотела бы, чтобы ничего этого не было, и я знаю, что она тоже. Я скучала по ней, скучала по ее прикосновениям. Сейчас, когда я обнимаю ее, знакомое тепло наполняет меня тоской и желанием.
Я прислушиваюсь к ее размеренному дыханию, как всегда. И хотя оно такое знакомое и успокаивающее, я задумываюсь, а может ли все стать, как прежде? Можно ли исправить ущерб?
Мы о многом переговорили за последние несколько недель. Я знаю, что она исполнена сожалений. Сколько раз я спрашивала себя. Если бы я поступала иначе. Если бы я ее больше обнимала. Если бы я была с ней, для нее, на том чувственном уровне, в котором она нуждалась, это бы случилось? Если бы я не выстроила между нами эмоциональные стены, это бы произошло? Желает ли она меня до сих пор так, как раньше? Или посторонняя оставила неизгладимый след в ее памяти… на ее теле?
Я люблю ее за все то, в чем она неидеальна. А та, чужая, которую она пригласила в нашу жизнь, она чувствует то же? Ей нравится, как она смеется? Ей нравится, как она тихонько похрапывает, когда крепко спит? Ей нравится, как она суетится, когда нервничает?
Она подумала хоть раз обо мне, когда постороняя касалась ее так, как это долгие годы делала только я?
Я хочу лежать рядом с ней и делать вид, что ничего не было, но оно было, и я очень стараюсь отпустить и простить. Если бы она скрывала часть своей личности от меня, как это делала я, стала бы я искать чужих объятий?
Она лежит совершенно тихо и позволяет мне себя обнимать. Она знает, какие вопросы терзают мой измученный ум. Она не пытается заговорить, зная, что слова, сорвавшиеся с ее губ, не утолят мою жажду ответов. То, что мне нужно знать, проявится в ее прикосновениях.
Я отодвигаю ее волосы и мягко целую затылок, наслаждаясь ее запахом. Она вздыхает, но не двигается. Я легонько провожу пальцами по коже ее предплечья, смотрю, как от моего прикосновения появляются мурашки в мягком свете лампы, которую она оставляет включенной каждую ночь, в надежде, что я вернусь к ней.
Кончики моих пальцев несмело касаются ее губ, и она мягко целует их. От нежности жеста и тепла ее дыхания у меня замирает сердце. Я ощущаю покалывание в кончиках пальцев и провожу ими вниз по шее, ее грудь вздымается и опадает быстрее. Я знаю, чего хочу от нее, чего жажду, но я боюсь попросить. Она это знает.
Я закрываю глаза и переворачиваю ее на спину. Я чувствую ее взгляд на своем лице, но не могу набраться храбрости, чтобы открыть глаза. Я зарываюсь лицом ей в шею и ложусь рядом, а она несмело притягивает меня ближе. Я позволяю своим пальцам легонько скользнуть по ее животу и смотрю, как от моего прикосновения сокращаются мышцы под нежной кожей.
На короткий миг внутренним взором я вижу как чужие руки прикасаются к ней, и мой разум затапливают грусть и гнев. Она чувствует, как напрягается мое тело, и я слышу, что она перестает дышать. Я поднимаюсь, чтобы наконец посмотреть ей в глаза, и ее руки опадают, опасаясь отказа. Я медленно поднимаю взгляд к ее глазам и вижу, как еще одна слеза бежит по её щеке.
И в ее карих глазах я вижу перемешанное со слезами раскаяние. Наклоняясь, я наслаждаюсь знакомым поцелуем, в котором я отказывала себе долгие месяцы. Она нервничает, будто мы целуемся в первый раз. Ее сладость наполняет мой рот, и, пока я погружаюсь в поцелуй, она медленно вплетает пальцы в мои волосы и притягивает меня ближе.
Мои руки бродят по ее телу, пока она не перехватывает инициативу и не переворачивает меня на спину, принуждая меня снова посмотреть ей в глаза. Одним только взглядом она спрашивает разрешения. Безмолвный разговор снова происходит между нами, и она осыпает меня поцелуями, которые я возвращаю. Не сказано ни слова, только тихие стоны и вскрики. Слова сейчас были бы бессмысленными, и мне не это от нее нужно.
Ее поцелуи обжигают мою кожу. Я чувствую, что делаю что-то опасное… запретное, позволяя ей касаться меня так. В этом и есть опасность. Я доверяла ей, и мое сердце было разбито, но боль от того, что я не с ней, еще хуже.
Я вижу ее в приглушенном свете, вижу, как напряжено ее лицо. Она изо всех сил старается сделать все правильно. Я задумываюсь, а смогу ли я полностью отдаться ее ласкам, и тут она спускается ниже. Ее губы ласкают меня, и я чувствую, как мой самоконтроль растворяется в ощущениях. Когда ее язык входит в меня, я закрываю глаза и позволяю ей овладеть мною. Она не дразнится, не пытается оттянуть неизбежное, доводя меня до экстаза. С одной рукой, запутавшейся в ее волосах, с другой, вцепившейся в простыню, я отдаюсь страсти, которую во мне пробудила она.
В этот миг есть только мы. Никого между нами, и я знаю, что я – единственная, кто занимает ее мысли. Я вижу это в ее глазах, я чувствую это в ее прикосновениях. Она сворачивается рядом со мной и убаюкивает меня в объятиях. Мы медленно погружаемся в мирный сон, впервые за столько месяцев. Я дома, и здесь я и останусь. С ней.