Еще раз напоминаю вам, братья, что перед каждым понятием подразумевается слово «виртуальный».
Но именно с этим народом я хочу жить и повелевать им, служа ему верой и правдой.
Я, как вы знаете, недолго провел в Сети. Мой стаж в Живом Журнале составляет всего год. Но даже я знаю, как опасно задевать там национальное. Не было и не будет кровавее виртуальных битв в ЖЖ, чем битвы по национальному вопросу. Я никогда в них не участвовал, хотя читал с интересом, иногда с волнением или возмущением.
Сейчас мальчик вызывал огонь на себя и он его, конечно, получил.
Сколько бы он ни говорил о виртуальности, никто не хотел этого понимать.
«Вот я, русский в пятом колене, да и то потому, что глубже не знаю, не согласен с твоими постулатами. И на этом основании ты отказываешь мне в том, что я русский?»
«Как бы ни называло себя угнетение, оно остается. Вы всё равно „самые смелые, сильные и добрые“. Самые-самые. А другие – говно!»
«Слюшай, а давай ты татарами подданных назовешь, а? Слабо?»
«Король неприятно гол».
«А евреям вы тоже прикажете перекрашиваться в русских? Таки они могут взбрыкнуться».
«Красиво говорите, Кирилл».
«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».
Я привёл здесь только несколько реплик, отбросив похабщину и приколы. Но и из них ясно, что постулаты Кирилла были восприняты неоднозначно. Однако, нашлось и немало защитников, на которых искренность царевича и попытки найти общую формулу русского произвели впечатление. Кто же мы в конце концов? Если мы не самые сильные, смелые и добрые, то зачем мы под Богом? Мы никому не хотим зла и смиренно пойдём за нашим Государем туда, куда он поведёт нас, ибо верим ему.
Вот такие высказывания вызывали приступы бешенства у либерального крыла. А возможность назвать русскими инородцев вызывала истерику у нацпатриотов, привыкших высчитывать проценты национальных кровяных шариков.
Тем не менее, счётчик крутился, Империя росла. Очень любопытно было бы взглянуть на статистику!
Мне очень не хотелось просить Фельдмана об одолжении, но я всё же написал ему письмо с просьбой прислать мне логин и пароль для хотя бы ограниченного доступа к страницам адинистраторов, где я мог бы посмотреть на верноподданных – кто они и откуда.
Через полчаса я получил этот доступ и тут же переслал его Кириллу. Он должен это знать.
По-видимому, Кирилл с утра занимался тем же, что и я. Ответ я получил мгновенно: «Спасибо, Дон!»
Однако, через пять минут он написал, что его не пускают на страницу админа. Видимо, кроме логина и пароля, существовал контроль по IP-адресу. Фельдман не хотел, чтобы царевич знал своих подданных в лицо.
О’кей, я буду сбрасывать ему статистику письмом или по аське.
Не без волнения я зашел на страницу админа и стал делать выборки подданных по различным признакам. На момент моего посещения количество подданных равнялось 754 897 юзерам.
Прежде всего, меня удивило необычно высокий для Интернета процент заполнения опциональных данных. Почти все указывали и образование, и профессию, и национальность. Не говоря о возрасте и месте жительства.
Впрочем, для юзеров, согласных с тем, что смирение паче гордыни, а соборность важнее индивидуальности, это было неудивительно.
Конечно, первым делом я исследовал национальный состав. И каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что русских в виртуальной России меньше половины! Причем, это были по преимуществу очень молодые люди, тинэйджеры, живущие на периферии. На Урале и в Сибири. Москвичей и питерцев было немного, зато только среди них попадались менеджеры высшего звена. Думаю, что это были те, кто подобно быковчанам, держал нос по ветру и спешил проявить лояльность.
На втором месте по численности стояли Казахстан и Средняя Азия, затем Азербайджан, Армения и немного грузин. Украинцев было довольно много, но все с востока Украины. Понятно, что прибалтов насчитывались единицы, зато других национальностей – от японцев и китайцев до индусов и мексиканцев было 20 процентов!
То есть, виртуальная Россия получалась даже более интернациональным государоством, чем были прежняя Империя и Советский Союз.
Что косвенным образом подтверждало постулат Кирилла о том, что русские – не национальность, а образ мыслей и чувств.
Но более всего меня лично радовал тот факт, что Россия получалась молодой.