Теперь выбираю пароль. Всякие нечитаемые комбинации букв с цифрами я запомнить не могу, а записи теряю. Чаще всего я использую в качестве паролей женские имена, их мне легче вспомнить.
Конечно, я использую только любимые имена, то есть имена любимых женщин. И памятные даты.
Поступим и здесь так же. Разгадывать не советую, имён было немало. Но есть одно, которое до сих пор меня тревожит, ибо с ним связано нечто незавершённое, непрожитая жизнь…
Писать для себя можно и на бумаге. А если не хочешь, чтобы записи кто-нибудь прочёл, лучше их уничтожить потом. Зачем же тогда вообще их писать?
Таким образом я фиксирую своё жизненное пространство. Я формулирую своё бытиё, вербализирую его, как говорят ныне. И потом, кто знает, вдруг потом мне – захочется раскрыть мои записи? Оставим эту возможность прозапас.
А теперь я исчезну для всех, кто когда-нибудь, быть может, даже случайно наткнётся на мой журнал.
Адьё, господа, как говорят французы!
12 февраля 20… года.
Сегодня опять приходил мент. Тот же мордастый и хитрый. Немного поговорили про погоду, я всё думал, зачем это он повадился, наконец он раскололся.
– Вопрос как будем решать основной? – говорит. – Вы же здесь постоянно? Один живете?
– Постоянно. А вопрос какой? Продукты мне из города будут возить.
– А не продукты? – смотрит масляно.
– Что именно? – я не врубился.
– Ну, вы ещё хоть куда мужик…
Я наконец понял, куда он клонит. Основной вопрос – основной инстинкт. Basic, так сказать.
– Приезжать будут? – спрашивает.
– Ну, как-нибудь разберёмся, – отвечаю.
– Как-нибудь здесь не разобраться. До ближайшей автобусной остановки час ходу. До магазина тоже.
– Ну так что?
– Можем помочь, – говорит. – У нас кадр проверенный.
– Один, что ли, кадр? – мне уже смешно стало.
– Почему один? Контингент.
Мент-сутенер – это прекрасно, господа. Хорошо живут олигархи в своих коттеджах. Короче, мы пока не сговорились. Однако, basic есть basic. Мне, правда, месяц-другой не мешает отдохнуть от этого «бейсика».
Едва очухался от него.
Он у меня вот где сидит!
12 февраля 20… года.
Пишу приватно под новым паролем. Ощущение дикое. Когда забываю залогиниться, захожу к себе и испытываю мгновенный ужас от того, что моя запись исчезла! Потом залогиниваюсь и нахожу её. Чудны дела твои, Господи!
Не без труда растопил камин, пью виски с колой. Дуся злобно смотрит из угла. Не привыкла ещё.
Не отпускает меня моя история, ну никак не отпускает. Вот уж не думал, что заноза так глубока. Впрочем, четыре года – не шутка.
По экрану бегают футболисты, гоняют мяч. «Ювентус» – «Рома». У нас все дома.
13 февраля 20… года.
Я приезжал к ней утром на машине, иногда с цветами. Она открывала мне в махровом халате апельсинового цвета и вела по коридору коммунальной квартиры в свою комнату, которую она здесь снимала. За каждой дверью мне чудились уши. В комнате я сбрасывал с неё халатик, под которым ничего не было. Мы занимались любовью тихо, как партизаны в землянке. Потом я вёз ее на работу. Она работала в театральной кассе. Она была на тридцать с лишним лет младше меня. И золотой крестик прыгал у неё на груди, метался на золотой цепочке, когда она была надо мною в позе «наездницы», а я смотрел на него и удивлялся его присутствию. Надо было бы его снять… Но она не снимала. И оттого ощущение греховности происходящего было еще сильнее.
13 февраля 20… года.
Одиночество, как это прекрасно!
Я сижу у камина, вытянув ноги, положив их на специальный мягкий пуфик, рядом низкий столик, на котором коньяк, сигары и коробок с длинными толстыми спичками. Слава тебе, мой сын-олигарх! По телеку очередные бляди из MTV поют какую-то пошлятину, вертя попами. Типа «я тебя отпустила». Она отпустила! Да он сбежал от неё после первого совокупления, если в нём была хоть капля мозгов. Хотя совокупление, будем справедливы, кое-чего стоит.
«Как хорошо с приятелем вдвоём…». Без приятеля тоже прекрасно. Кажется, начинает отпускать. Боже, отпусти.
13 февраля 20… года.
Ветер поднимается. За окном непроглядная темень. Увязая в снегу, спешат к сторожам проститутки ментовского контингента, а сторожа и рады, они распахивают овчинные полушубки и принимают красавиц на грудь, как стакан портвейна, жарко дыша им в лицо сторожевым перегаром. Хорошо, однако.
14 февраля 20… года.
Вчера так и не удалось достичь настоящей кондиции, хотя последняя запись свидетельствует, что я был все же пьян. Наблюдаю из окна второго этажа за здешней весьма неспешной жизнью. События происходят с частотою один раз в два часа. Прошла женщина. Это, вероятно, тот самый контингент возвращается с работы. Два мужика пронесли что-то на носилках, завернутое в белую простыню. Вероятно, труп сторожа. Это, что ни говорите, обнадеживает. К вечеру подросток в ушанке, страшно спеша и подскальзываясь, волок куда-то гранатомёт «Муха» – я узнал его по описаниям. Здесь веселое место.