— Помнишь, отче, — наклонившись к уху Флавиана, прошептал я, — в Пантелеимоне нам схимник Александр говорил, что Путин, когда был у них в монастыре, к некоторым монахам в кельи заходил, разговаривал с ними. Надо бы расспросить их об этом, когда вернёмся и Пантелеимон!
— Хорошо! — так же шёпотом ответил мне батюшка.
— Как правильно к батюшке обращаться? — спросил у Антона Валерий.
— Геронда! — ответил тот.
— Уважаемый геронда! — обратился к папе Василису Валерий. — Нам посоветовал обратиться к Вам один паломник на пароме. Он сказал, что Вы можете объяснить нам, в чём вредность пластиковых банковских карт и электронных документов. Сам он не смог это сделать вразумительно.
Разве правда, что обладатели таких карт и документов находятся во власти Антихриста и пойдут в ад?
— Сейчас многие приходят с таким вопросом, — улыбнулся папа Василис. — Я думаю, что они очень вредные, эти карты, если их проглотить, потому что пластик не растворяется желудочным соком, и будут проблемы в кишечнике!
Больше они ничем не вредные, по крайней мере для души христианина.
Для души вредными являются греховные помыслы, которые человек пускает себе в голову и начинает их принимать и им доверять, потому что они из ума опускаются в сердце и там становятся непреодолимыми желаниями — страстями, от которых человек становится зависим как от наркотиков!
Если человек не обратится к Богу и Всесвятой Богородице за исцелением от этих греховных страстей, то у него начинаются проблемы уже не в желудке, а в душе: он начинает страдать, и это страдание может стать для него вечным.
Чтобы этого не произошло, человек должен соблюдать «гигиену» ума, чистить его от греховных помыслов и чистить душу от страстей, как мы чистим зубы или моем тело, чтобы оно не воспалилось от загрязнения.
А чтобы чистить ум и душу, нужно очистительное средство. Это средство — благодать Святого Духа, которую получает человек, когда он ведёт правильную духовную жизнь!
Электронные документы помогают правителям контролировать земную жизнь христианина. Контроль этот может быть очень строгим и сильно ограничивать людей в их желаниях и земных потребностях.
Но данную Богом свободу воли в выборе между добром и злом электронными документами ограничивать невозможно, потому что этот выбор совершается умом и сердцем человека.
Электронным контролем правители могут лишить человека зарплаты, не разрешить ему ездить в другие страны, лишить его возможности продавать и покупать, и этим заставить умирать от голода, или посадить человека в концентрационный лагерь и там мучить его.
Но в концентрационных лагерях, как и в языческом Риме во время гонений на первых христиан, очень много людей стали святыми!
— И у нас в России, геронда, — не выдержав, поддержал его я, — тоже в советских лагерях многие стали святыми, их теперь канонизировали как Новомучеников Российских! Простите, геронда, что перебил.
— Твоими устами мои слова восполнил Бог! — улыбнулся доброжелательно папа Василис. — Так что не надо бояться электронных документов! Христос, Господь наш, сказал так: «…не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну» (Лук. 12:4).
А в геенну нас могут ввергнуть наши греховные страсти — вот их и надо бояться, и с ними надо бороться благодатью Всесвятого Духа Божьего.
***
О чём мы тогда ещё говорили, уже не помню, разговор этот был, всё-таки, ещё в 2007 году.
Но я хорошо запомнил, что, вернувшись из трёхдневного странствование по афонским монастырям опять в Пантелеимон, я не преминул напомнить Флавиану о разговоре у папы Василиса про Путина.
Выбрав момент, когда добрый схимонах Александр угощал нас с батюшкой чаем из афонских трав с сухариками в трапезной архондарика, Флавиан спросил его:
— Отче! Ты как-то говорил нам, что Путин, когда приезжал к вам в монастырь, заходил к некоторым монахам в кельи и разговаривал там с ними.
— Ну, говорил, было такое, — кивнул в подтверждение отец Александр.
— А не подскажешь, к кому он заходил? — продолжил Флавиан. — Хотелось бы поговорить с таким, узнать впечатление от Путина после того келейного разговора.
— Ко мне заходил! — ответил схимонах. — А потом я его по реставрируемой части братского корпуса провёл, я же тогда в монастыре стройкой занимался.