— Вам нравится монастырь?
— Да, да! — закивали мы, — очень нравится!
Он ещё пристальнее посмотрел на нас и задал совсем неожиданный вопрос:
— А вы сделаете свои сердца храмом Христа?
Мы растерялись, не вполне понимая, что именно он имел в виду и как это можно сделать сердце храмом Христа — протестантское мировоззрение не предполагает такой возможности. Но я почувствовала, что в этом вопросе скрывается что-то очень важное, может быть, самое главное в моей жизни.
Моя подруга растерянно молчала, а я, даже не вполне осознанно, ответила:
— Да! — и добавила: — Но ведь это должно быть так трудно!
— Да, трудно! — ответил иеромонах. — Но исполнено божественной сладости!
И в том, как он сказал это, в том, как он смотрел на нас, в том, какая искренняя доброта и любовь исходили от всего его облика, — было видно, что он сам опытно знает, что такое иметь сердце храмом Христа, и знает всю трудность и божественную сладость этого духовного делания! Знает и может этому научить!
Вот так я и познакомилась со старцем, а потом стала его ученицей, духовной дочерью и монахиней! — улыбнулась матушка Феодора нам с Флавианом.
— И Вам удалось сделать своё сердце храмом Христа? — не удержался я от вопроса.
— Это знает Господь и геронда, — вновь улыбнулась герондисса. — Только важно понимать, что сделать своё сердце храмом Христа не есть какое-либо одноразовое событие — это дело всей нашей жизни, каждого дня и каждой минуты!
— Матушка! — обратился к герондиссе Флавиан, — Вы выросли не только в иной духовной среде, но и вообще в пространстве другой культуры, западно-европейской, во многом противоположной по духу культуре православного Востока.
Сегодня, наблюдая Вас в храме, на клиросе, я обратил внимание, что всё — как вы поёте византийские песнопения, молитесь, общаетесь на греческом с сестрами и прихожанами, носите православную монашескую одежду, — является для Вас абсолютно естественным, можно сказать, «родным»!
Насколько трудно было Вам переключить себя с западно-европейского эмоционально-душевного устроения на восточно-православное?
— Совсем не трудно! — вновь улыбнулась матушка Феодора. — Трудно перестраивать то, что в уме. А в сердце, когда в него входит Христос, всё происходит совсем по-другому! Западная культура построена хоть и на искажённом, но всё же христианстве, а эта искажённость западного христианства создала как бы некую преграду, стену между сердцем человека и Христом.
Но когда ты открываешь для Него свою душу и сердце, Христос входит в тебя, и эта искусственная преграда рушится, и всё то, что было в душе наносного, искажённого, исчезает, а истинное остаётся!
Для меня вхождение в православную духовность и культуру стало освобождением, обретением смысла и радости, расставание с прежним душевно-эмоциональным «багажом» произошло легко и безболезненно.
— Матушка! — я вцепился в герондиссу своими вопросами словно клещ, — но ведь для того, чтобы сделать своё сердце храмом Христа, совсем не обязательно становиться монахом! Есть немало мирян, которые, неся подвиг служения семье и обществу, достигли высоты духовного совершенства, некоторые даже прославлены во святых как «святые праведные». Почему Вы между христианским замужеством и монашеством выбрали именно монашество? Так вас сориентировал геронда?
— Если употребить слово «сориентировал», — засмеялась матушка, — то «сориентировал» меня Сам Христос. Геронда никогда никого не «ориентирует» на какой-либо жизненный путь, ни на монашеский, ни на семейный! Он слишком уважает данную каждому человеку Богом свободу воли и выбора пути спасения.
Геронда может предложить человеку помощь: если ты хочешь быть монахом, я помогу тебе им стать, а если ты хочешь иметь семью, я помогу тебе научиться строить семейные отношения в соответствии с Божьими заповедями, чтобы твоя семья стала «малой Церковью» Христа. Но он никогда не направляет человека, пользуясь авторитетом духовника, в монашество или в мир против его воли!
Дело в том, что когда я услышала от старца тот вопрос — сделаю ли я своё сердце храмом Христа, — он этим вопросом выразил моё главное и очень давнее желание — жить в максимально возможном единении с Богом!
Когда я стала духовной дочерью старца, я, по его благословению, имела возможность пожить в качестве паломницы в нескольких греческих женских монастырях. Наибольшее время я прожила в монастыре, основанном духовным отцом нашего геронды, в котором сам геронда служил тогда монастырским священником для сестёр.
В этих монастырях я открыла для себя новую форму жизни — православное монашество, в котором ты имеешь возможность каждый день, каждую минуту и каждый свой вздох посвящать Христу. И я поняла, что я не хочу терять время на всё остальное, я хочу успеть воплотить в жизнь своё желание жить в Боге, и что наилучший способ для меня реализовать это желание — стать монахиней. И я стала монахиней!