«Народный избранник» послушно раздвинул челюсти. «Квазимодо» вставил ему между зубов его удостоверение.
— Теперь закрой!
Тот исполнил приказ.
— Слушай сюда! — голос десантника не оставлял никакой надежды на неповиновение. — Сейчас ты пойдёшь на своё место и не встанешь с него, пока все пассажиры не выйдут из самолёта после посадки, понял?
— Хр-хр! — согласно прохрипел депутат, морганием выпученных глаз являя полное понимание сказанного ему.
— Пошёл! — «Квазимодо» выпустил из клещей своих пальцев горло «народного избранника», который, от неожиданности потеряв равновесие, рухнул на колени и, не вставая с них, опрометью вылетел за занавеску, разделяющие салоны бизнес и эконом-классов.
Я бросил взгляд на квазимодиного спутника — тот, словно не заметив происходившего, равнодушно перевернул страницу своей немецкой газеты и углубился в её дальнейшее изучение.
Десантник повернулся к испуганной, но старавшейся держаться спокойно немецкой стюардессе.
— Ай эм, сорри, фрау, — медленно проговорил он с «рязанским акцентом», смешивая английские и немецкие слова. — Рашенз нот олл coy, — он повернулся к спутнику: — как по-английски «урод»?
— Скажи «швайн», она поймёт, — не отрываясь от газеты, ответил мягким голосом спутник.
— Нот олл coy «швайн»! — выговорив, вздохнул облегчённо «Квазимодо».
— Nein, Nein! Ich respektiere den Russen! Vielen Dank! Sie sindeinechter Ritter! Спа-си-бо! (Нет, нет! Я уважаю русских! Большое вам спасибо! Вы настоящий рыцарь!).
— Не за что! — немного смущённо буркнул укротитель депутатов и повернулся к своему спутнику: — Переведи, чего она сказала?
— Она любит русских, а ты её герой, — не отворачиваясь от газеты, озвучил тот свой достаточно вольный перевод.
— Ну, и слава Богу! — довольно кивнул «Квазимодо» и, повернувшись к нам с Флавианом, присел на корточки рядом с креслом отца игумена: — Благословите, отче! Вы, конечно, меня не узнали с такой рожей! А я Вас всегда помню! — он сложил и протянул под благословение Флавиану свои заскорузлые, испещрённые шрамами «клешни».
Флавиан внимательно посмотрел в его глаза и, благословляя его десницей, произнёс:
— Благодать Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на воине Александре! Христос посреди нас, Саша!
— Вспомнили! — довольно улыбнулся «Квазимодо»-Саша. — И есть, и будет, батюшка! Видите, помню, как вы научили!
— А друг твой, Сева, жив? — спросил его Флавиан.
— Сева жив, женат давно, дети есть! — радостно ответил Александр. — А остальных не довезли…
— Царство им Небесное! — перекрестился Флавиан.
Александр вслед за ним тоже осенил себя крестным знамением.
— Это где тебя так? — Флавиан взглянул на страшный ожоговый рубец, изуродовавший лицо десантника.
— А это, батюшка, уже на гражданке, — улыбнулся опалёнными губами Александр. — С войны-то я красавцем вернулся — «смерть девкам»! А через неделю после дембеля у соседа дача загорелась, а на втором этаже дети спали, пришлось слазить… Слава Богу — дети целы и даже не обожглись!
— И как же теперь с «девками»-то? — улыбнулся Флавиан.
— Да кто их поймёт, батюшка! Всё равно пачками бросаются, будто у меня и рожа нормальная, а не как у Годзиллы!
— Мужика настоящего чуют, — вздохнул батюшка. — С этим «товаром» нынче не густо…
— Настоящий мужик, уж простите, если не по сану так говорить, это Вы, батюшка! Кому ни расскажу, как вы перед сорока до зубов вооружёнными духами с крестом в рясе встали и в подвал к раненым русским солдатам их не пустили, никто не верит! А ведь ушли же они, батюшка, Вас послушали, ни Вас не тронули, ни раненых добивать не стали! Что вы им такое тогда сказали, батюшка?
— А я уж не помню! — отмахнулся рукой Флавиан. — Что-то религиозное… Что Бог в уста вложил, то и сказал. Это Он всех нас спас тогда, я лишь Его орудием оказался!
— Да уж, орудием покруче «Града», отче! Духи-то были из профессиональных джихадистов, ваххабиты-фанатики, среди них и арабы были. Я ведь, хоть и лежал тогда раненый, но всё через пробоину в стене видел!
— Оно, может, и хорошо, что ваххабиты. Верующим людям между собой иногда проще договориться, хоть и веры разные. Главное, чтобы Господь слова нужные подсказал. Атеисты, возможно, нас бы всех там просто и без разговоров перерезали… Чем занимаешься сейчас, Сашок? Служишь? На гражданке работаешь?
— Я… — замялся Александр, оглянувшись на отложившего газету и дремавшего, повернув голову к окну, спутника. — Наверное, будет правильнее сказать — работаю, но в государственной структуре, помощником у Евгения, — он кивком показал на дремавшего спутника.